Альба и иные земли

Слезы капали из ее глаз на пыльный камень. Она услышала, как Глусун снова хрюкнул, на этот раз раздраженно, как будто хотел, чтобы она обратила на него внимание. Но Альба просто опустила голову на гроб. Камень приятно охлаждал щеку. Сзади медленно приближались тяжелые шаги. Вскоре она почувствовала на шее теплое дыхание Глусуна. Его острые как бритва клыки вот-вот пронзят ее. Альба продолжала плакать. Ее глубокая скорбь была сильнее страха, девочка пыталась найти утешение в том, что умрет рядом с могилой матери.

Глусун обнюхал ее, но нападать не стал. Почему? Альба почувствовала, как что-то мокрое и скользкое толкает ее руку, открыла глаза и увидела, как вепрь облизывает залитый слезами гроб. Его мокрый шершавый язык скользил по камню, как большой розовый слизняк.

– Перестань! – закричала Альба и попыталась отпихнуть гигантское рыло. – Оставь ее в покое!

Глусун с недоумением посмотрел на Альбу. Волосы падали ей на лицо, заплаканные глаза гневно сверкали. Чудовище хрюкнуло еще раз, почти оскорбленно, развернулось и потрусило обратно к тоннелю.

Что случилось? Почему он передумал? Альба услышала, как зверь прокладывает себе путь к заваленному выходу. Альба вновь осталась одна у могилы матери. На камне виднелось большое пятно там, где Глусун слизал пыль. Альба чувствовала чудовищную усталость и облегчение от того, что все еще жива.

Глава 15 Брисингамен

– Какой черт тебя дернул вот так выбежать? Что бы сказал твой отец, если бы я вернулась обратно с останками его дочери в банке из-под варенья? Глупая девчонка!

На обратном пути в Сессрумнир Альба едва соображала и была так потрясена, что почти не обращала внимания на замечания Астрид. А ведь Глусун все-таки скрылся в темных лесах Ярнвида, и Видар остался жив. Однако, если Астрид и впечатлило то, что Альба спасла ее сына, она умело это скрывала.

Как только Оссиан узнал о случившемся, он тут же прибежал к Альбе в комнату. Он был бледен, но, когда увидел, что дело обошлось парой царапин, тут же страшно рассердился.

– Альба, ты поступила безрассудно! – Затем он немного смягчился: – Смело… Но безрассудно.

И крепко обнял ее.

Когда эйнхерии спросили Альбу, что же на самом деле произошло, она загадочно улыбнулась и пожала плечами.

– Может быть, Глусуна изгнала сила любви? – предположила Хильда на следующей тренировке и ехидно подмигнула ей.

– Что ты имеешь в виду?

– Может, Глусун испугался, увидев, как ты помчалась спасать Видара? Моя бабушка говорит, что настоящая любовь любого монстра одолеет.

– Да брось! – отмахнулась Альба. – Это не ради Видара. С чего бы мне за него переживать?

Астрид тоже еще не все ей высказала по этому поводу.

– Пытаться остановить Глусуна руной Феху? Хотела бы я знать, чему тебя учит этот гном! Ты что, думаешь, для колдовства достаточно щелкнуть пальцами и звезды с неба посыплются? А ты чего улыбаешься, Лудкинд?

Грип тут же нахмурился.

– Если бы ты не промахнулся, ничего этого вообще не произошло бы.

– Но, капитан, – заметила Эмбла Ведерхатт, подружка Видара со стрижкой под хоккеиста, – Альбе все-таки удалось прогнать его! Значит, все было не напрасно?

Альба почувствовала бесконечную благодарность девочке, которой она за все время и десяти слов не сказала.

– Похоже было, что Глусун хоть на секунду обратил внимание на ее руну? Не знаю, почему чудовище убежало, но очень сомневаюсь, что его прогнала дочь Фрейи. Или, может, ты все-таки расскажешь нам, что произошло в гробнице?

Все с надеждой повернулись к Альбе.

– Это останется между мной и вепрем, – сказала Альба и постаралась принять суровый вид.

Астрид улыбнулась:

– Не переоценивай себя, Ванадис. Ты – не твоя мать.

Альба прикусила язык, чтобы не сказать того, о чем потом пожалеет.

●●●

На следующий день Альба с самого рассвета была на ногах. Она спустилась во двор и пробежала несколько кругов вдоль крепостной стены, а затем занялась стрельбой из лука. Она пускала стрелы одну за другой, пока они не стали подлетать ближе к мишени, хотя все еще не попадали в цель. Когда пришли другие ученики, она занималась уже два часа, но молча выдержала и обычную тренировку. В ее голове все время звучали слова Астрид: «Ты – не твоя мать».

Закончился ужин. Альба уже вымоталась, но до поздней ночи упрямо сидела с деревянной доской и складным ножом вырезала руны. В конце концов она уснула, положив голову на доску, а когда проснулась утром, начала все сначала.

Ранняя тренировка до появления других учеников, бег, стрельба, упражнения с мечом – таким стал ее новый распорядок дня. Через несколько дней ей удалось попасть в мишень, и она самой себе прокричала «ура» посреди пустого двора. Это стало хоть и маленькой, но победой. Время шло, все больше ее стрел попадало в цель. Вильма Верландссон по-прежнему побеждала ее каждый день, но Альба привыкла к синякам и ссадинам: они украшали ее руки и ноги, как синие и красные медали.

По вечерам она сидела на своем обычном месте – на подоконнике в библиотеке – и читала о рунах, пока над озером догорал закат, и нередко просыпалась на жесткой доске для рун вместо подушки.