Алая Топь

Перед тяжелой резной дверью отцовских покоев Свят запнулся. С самой смерти князя он не входил туда, старался даже не приближаться. Словно не хотел спугнуть воспоминания, продолжавшие жить в его голове. В этот раз появилась новая мысль: уже к вечеру это будут его покои. Его кабинет, его резной стол, привезенный византийским послом. Его книги. Становилось не по себе. Что-то изменилось в один миг – резко и бесповоротно, слишком быстро, так что Свят даже не успел осознать перемены, не то что смириться с ними. Как княжич их ни ждал, теперь он с ужасом чувствовал, как на плечи наваливается новый груз ответственности.

– Ну же, – поторопила его Милорада. – Так и будешь тут стоять?

– А где Доля и Недоля? – спросил княжич.

Милорада раздраженно повела плечами.

– Спят в покоях княгини. Она их опаивала чем-то. Но скоро они проснутся.

– Ты уверена? Может, им нужна помощь?

– С каких пор ты в ведовстве разбираешься? – сверкнула глазами девушка и, не желая больше терять времени, сама толкнула дверь.

В застоявшийся воздух тут же взвились облака пыли. Ее было так много, что на минуту Свят закашлялся. Ему словно в горло насыпали мелкого песка или муки, а то, что не влезло туда, бросили в глаза.

– Принимай наследство, – гордо произнесла Милорада, заходя в комнату как полноправная хозяйка. Она раскинула руки, точно примеряясь к пространству. А вот Святу было не по себе. Он осторожно, лишь бы не потревожить пыль, осматривался, пытаясь найти веретенца, о которых говорили Доля и Недоля.

– Не вижу их.

– Кто же спрячет что-то ценное на видном месте? – ухмыльнулась Милорада.

– Может, она заколдовала их?

– Веретено само из колдовства соткано, его нельзя еще сильнее заколдовать, – покачала головой Милорада. – Думай, княжич. Ты теперь хозяин, тебе их и освобождать.

– Почему мне? – нахмурился юноша.

– Ну как же? – всплеснула руками невеста. – Ты ведь можешь у них тогда попросить все, что тебе угодно будет. Десять урожайных лет для княжества, например. Или чтоб болезни тебя не касались. Но для этого ты сам должен разыскать веретена.

Свят вздохнул и зашел глубже в комнату. Последовал мучительный час поисков. Они переставили все книги и шкатулки, двигали стол, простукивали половицы, но ничего не нашли. Милорада не отчаивалась и изо всех сил подбадривала жениха. То и дело она, будто опомнившись, заговаривала о свадьбе. Рассказывала, как хочет гулянья у костров устроить и народ повеселить.

– …Надо будет только кухарок нагнать, чтоб еды на всех хватило.

– Зачем? – устало запрокинул голову Святослав. – А как же твоя скатерть-самобранка?

– Это само собой. Но ты же не хочешь, чтоб народ только на колдовство полагался? Крестьяне ведь тогда совсем обленятся, – надула губки девушка.

Свят нахмурился.

– У этих людей сейчас почти ничего нет. Несколько месяцев потопа уничтожили урожаи и запасы. А ты хочешь заставить их последнее на праздничный стол нести?

– Ну что ты! Они ведь и сами могут захотеть тебе угодить. Гляди-ка, что это! Тут мы еще не искали.

Она указала на резной узор, вившийся вдоль столешницы. Свят подошел поближе и внимательно всмотрелся. Мелкая резьба складывалась в рисунок – волчья стая, бежавшая через заснеженный лес. Один из волков был до блеска вытерт многочисленными прикосновениями. Свят провел по нему кончиками пальцев, точно проверяя свою догадку, а затем с силой надавил. Застывший в прыжке волк ушел вглубь стола. Раздался щелчок, и столешница приподнялась. Святослав с замирающим сердцем подхватил деревянный край и, почти не прилагая усилий, поднял столешницу, оказавшуюся крышкой тайника.

Внутри пряталось небольшое углубление, в котором мирно лежали два веретена. Святослав достал их под радостные возгласы Милорады, а сам принялся шарить по тайнику в надежде найти что-нибудь еще. Письмо, книгу, что-то, что отец мог оставить только для него. Хотя, если Дана уже успела и туда свои руки запустить, наверняка она уже все нашла и убрала, коль ей что-то не понравилось. И все-таки княжич не сдавался и переворачивал выцветшие потрепанные страницы и всякий хлам, который отец хранил в тайнике, пока был жив.

Обрывки лент, золотистый, как пшеница, локон волос, расписанный камень, ножичек с рукоятью, инкрустированной речным жемчугом и хрусталем. И ничего для Святослава.

– Что ты ищешь, свет мой?