Акула в камуфляже

Никому ранее неизвестная и вполне ординарная мелководная банка, расположенная между Фолклендами и северной оконечностью Антарктического полуострова, за последнюю неделю вдруг стала людным местом. Та самая банка, на которой капитан «Зеленушки» собирался ловить ледяную щуку.

С того момента, как Хуан Педро Лопес наткнулся на обезлюдевшую «Кассиопею», прошло совсем немного времени, но не проходило и дня, чтобы этот квадрат Южной Атлантики кто-нибудь да не навестил. С самыми разными целями.

Сейчас справа от банки, прямо над лежащей на дне яхтой, покачивался между льдин на пологих волнах небольшой вертолет с четырьмя оранжевыми поплавками, укрепленными на шасси. Американская модель, схожая по своим летным качествам, вместимости и грузоподъемности с нашим «Ми-14». Янкесы такие вертолетики «москитами» называют. Неприхотливый и надежный аппарат, а если поставить поплавки, то и на воду садиться может, лишь бы не было очень сильного волнения.

Несущие винты работали в холостом режиме, удерживая машину на одном месте. Из расположенного на брюхе «москита» люка свисал, касаясь воды, веревочный штормтрап. Поток воздуха от винтов заставлял его извиваться, делая похожим на ползущую змею.

Над серой стылой водой показалась человеческая голова в маске для подводного плаванья. Руки аквалангиста вцепились в нижнюю перекладину штормтрапа. Еще несколько секунд, и человек в черном, обтягивающем тело гидрокостюме оказался в кабине вертолета.

Это был Кай Чун Бань. Кроме него в салоне «москита» находилось еще четверо человек. Все они были корейцами. Лишь один из них – пилот вертолета – имел отношение к южнокорейской фирме, с председателем совета директоров которой Кай Чун Бань недавно беседовал в Сеуле. Пилот работал в службе безопасности аргентинского филиала фирмы.

А вот трое других… Они были похожи друг на друга почти как близнецы. Словно их в одной форме отливали. Невысокие, крепкие, накачанные. Спокойные скуластые лица с раскосыми черными глазами, короткие и жесткие темные волосы. Мастера рукопашного боя, отличные стрелки, спецназовцы-диверсанты широкого профиля. А южнокорейский спецназ в Юго-Восточной Азии уступает только японскому…

Кай Чун Бань знал этих людей не первый год. Когда-то, не так давно, их связывала общая работа в одной из южнокорейских спецслужб, причем Кай Чун Бань был старшим в четверке. Прямо южнокорейский вариант Д’Артаньяна и трех мушкетеров получался. Только без благородства героев Александра Дюма. Они вчетвером лихо порезвились в свое время в Сянгане, на берегах могучей Чанцзян, и много еще где. Их команде всегда доставались особые задания, те, которые на грани возможного. Они справлялись.

Теперь, как было сказано ранее, Кай Чун Бань находился в свободном плавании, он не числился в рядах какой-либо государственной структуры, по крайней мере, официально. Но старые связи остались, и когда корейцу потребовались квалифицированные помощники, он знал, куда обратиться и о чем попросить. Там, куда он обратился, ему охотно пошли навстречу. Нетрудно догадаться, что у руководства соответствующих служб были свои интересы в этом деле. Интересы эти требовали, чтобы миссия их бывшего сотрудника была выполнена успешно. И вот «дружная четверка» вновь собралась вместе.

Кай Чун Бань, как и в прежние времена, являлся старшим. Командиром. С прежних времен остались и клички, по которым они обращались друг к другу. Одного именовали Хай-Ся-Цзю – Медведь, второго – Кью-Ма-Фа – Тигр, третьего – Зинь-Лю-Да – Росомаха. Самого Кай Чун Баня его помощники называли Буй-Я-Цзянь – Хозяин Зверей, или просто Хозяин.

Кай Чун Бань сбросил дыхательный аппарат, освободился от гидрокостюма, переоделся в сухое. Лицо его было угрюмым, здесь, среди своих, не было надобности скрывать свои эмоции.

– Что там, Хозяин? – тронул его за плечо Медведь.

– Ничего хорошего. Я не нашел аккумулятора. Подводный гидроцикл тоже исчез.

– Ты полагаешь, что русский захватил аккумулятор и ушел на гидроцикле? – спросил Тигр. – Но он ведь не мог знать об истинной начинке аккумулятора.

Росомаха молчал, выжидательно глядя на своего старшего.

– Не осьминог же утащил и то и другое! – раздраженно ответил Кай Чун Бань. – Русский, кто же еще! Ах, как жаль, что мне не удалось его убить! Зря я тогда пошел под воду один, без подстраховки. Вчетвером мы легко справились бы с ним. Но кто же мог предполагать, что он появится у затонувшей яхты почти одновременно со мной и будет вооружен… Конечно, он не мог знать, что именно утащил, тут ты прав. Но раз аккумулятор у него, то рано или поздно он может догадаться! Или догадается кто-то другой. Этого допустить нельзя. Мы должны этому воспрепятствовать.

Кай Чун Бань испытывал сейчас сильную досаду. Он хорошо знал, как часто бывает, что маленькая неточность губит большие начинания. Еще он знал, что в этой игре не имеет права на проигрыш: слишком серьезные интересы были затронуты, слишком высоки были ставки. Проигрыша ему не простят. Детали плана прорабатывал он, с него и спрос.