Акула пера в мире Файролла-11 Снисхождение. Том 2

В бутоньерке, которая досталась нашей спутнице, был цветок, который наконец-то смогли распознать все присутствующие — ромашка. Вот такой странный выбор.

— Sind alle Formalitäten erledigt? (Формальности окончены?)? — осведомился Зимин у распорядителя, тот слез с табуретки и снова перед ним раскланялся, давая понять, что да, формальности окончены.

Двое его помощников потянули за какие-то шнуры и портьера, которую я приметил с самого начала, разошлась в разные стороны, открыв перед нами полутемный коридор, конца и края которому отсюда видно не было.

— Хочу обратно в Москву — сказал Валяев — Там всех нет этих.... Этих!

Чего именно он имел в виду, я так и не понял, но точку зрения его разделял. Я тоже хочу домой.

И снова штиблеты и каблучки цокали по камням, на этот раз коридора, который и вправду оказался длиннющим, да еще и с кучей поворотов. Я вообще-то был уверен, что в замках коридоры такими не бывают, однако же вот, поглядите-ка. Одна радость — было ясно, что цель все ближе, поскольку музыка становилась все слышнее и слышнее.

Да и огни светильников, развешанных по стенам, в самом начале пути горевших тускло, по мере приближения к цели мерцали все ярче и ярке. Как этого добились организаторы мероприятия, мне было непонятно, но впечатляло.

Кончился коридор внезапно, мы в очередной раз повернули и оказались на месте. Что до меня — я в очередной раз зажмурился. Что у них тут за игры с тьмой и светом, а? Так и ослепнуть недолго!

— Ох ты! — в голосе Танюши смешалось сразу много всего — и восхищение, и удивление, и еще бог весть что — Это куда же мы попали?

— Туда, куда и шли — Валяев шмыгнул носом — Однако, надо выпить.

Я приоткрыл глаза и огляделся вокруг. Ну да, 'ох ты', согласен.

Зал был огромен. Как видно, в старые времена местный феодал, или кто тут у них Чехии был, именно здесь отмечал победы над соседями и прочие радостные события своей жизни, вместе со своими верными соратниками. В таком зале запросто могла поместиться небольшая личная армия, причем в полном составе, с прилагающимися к ней поварами, лекарями и шлюхами. И наверняка помещалась.

Добавляло отдельных красок этому великолепию и убранство зала. Здесь не было ярких цветов привратной, не было блеска золота, все было строже и атмосферней. Зал был украшен в средневековом стиле. На стенах висело оружие, которое невероятно напоминало настоящее, треугольные щиты и даже части доспехов, причем под некоторыми даже виднелись какие-то таблички. Под потоком висели шелковые стяги, на которых были вышиты какие-то древние гербы, всякие там рыбы на лазурном поле и красные олени, бьющие копытом. Я в геральдике не разбираюсь, потому понять — подлинные ли это гербы, которые некогда принадлежали знатным фамилиям или все-таки подделка, я не мог. Да и не сильно по этому поводу расстроился.

Добавлял антуража и небольшой оркестр, который находился в дальнем от нас углу. Это был не какой-нибудь там диксиленд с трубами и дудками, это были музыканты в фраках, словно пришедшие сюда из позапрошлого века. И музыка была соответствующая, вызывавшая ассоциации с опереттами Кальмана и Штрауса. Кстати, последнего сейчас и играли, если не ошибаюсь, что-то из 'Венецианской ночи'. Я не большой любитель подобной музыки, но была у меня одна приятельница, симпатичная до крайности и большая поклонница этого игривого жанра. Вот с ней я за пару лет весь репертуар 'Театра оперетты' и выучил — а куда деваться? Так мне тогда все это дело надоело, что я потом еще года три от любых театров шарахался.

Впрочем — убранство убранством, музыка музыкой, но почтеннейшая публика, которой в зале было очень много, не стала ухищряться и была одета вполне в стиле дня сегодняшнего. Нет, несколько забавных старичков щеголяли в чем-то таком, затрапезном, но преобладали костюмы у мужчин и умеренно-длинные платья у женщин. И то, и другое, насколько я мог судить, было только брендовых марок и шилось явно не в Китае.

Спасибо Зимину, представляю себе, как бы я тут смотрелся в своих джинсах. Понятно, что на лице моем в этом случае была бы маска равнодушия, я изображал бы из себя бунтаря и борца с системой, но это только поза. Дискомфортное ощущение из души все одно не уберешь. Кому приятно ощущать себя дураком? Никому. А здесь именно это и имело бы место быть.

Наше появление не прошло незамеченным. Нет-нет, никакого дядьки в ливрее, который долбил бы в пол золоченым дрыном и громко орал:

— Максим Зимин и сопровождающие его лица.

Все было проще и прозаичней — к нам сразу же подпорхнули две барышни в пышных нарядах, буквально повисли на Зимине и бойко застрекотали на французском, причем настолько громко, что люди стали поворачиваться в нашу сторону.

— По-моему, это его сестры — неуверенно сказала Танюша — Они называют его 'кузен' и спрашивают про какую-то Гертруду.

— Сестры и есть — подтвердил Валяев, поморщившись — Троюродные. О, вот и желаемое. Милейший!