Актёр и мишень. Как раскрыть свой талант на сцене

На самом деле складывается ощущение, что сама Джульетта выполняет упражнение на послетекст и не может сформулировать лучший возможный ответ Ромео. А просто хороший ответ для него она сформулировать может, потому что найти хорошие противоречивые ответы ей легче. Например, хорошим для нее ответом Ромео станет:

«Да, клянусь, что я люблю тебя!»

И еще одним хорошим ответом будет:

«Не стану клясться, что люблю тебя, ты же мне все равно не поверишь».

И два этих «хороших» ответа противоречат друг другу. Это противоречие смущает Джульетту, но помогает Ирине.

С другой стороны, плохие ответы Ромео могут быть такие:

«Нет, я не люблю тебя. Я на тебе тренируюсь объясняться в любви в стихах, а люблю я Розалину».

«Да, я люблю тебя! Клянусь и обещаю, что не обманываю. Скажи, разве я похож на слабака, который не уверен в своих чувствах? Разве похож?»

Неважно, если воображаемые ответы звучат скучно или дико. Когда ставки резко повышаются, наш мозг молниеносно проигрывает массу маловероятных вариантов. Ирина всегда успеет забыть их. Но «лучший» и «худший» отдают перфекционизмом. «Хороший» и «плохой» не обязаны быть ни вечными, ни очень серьезными. Конечно, чем больше прогрессируют репетиции, тем легче будет Ирине найти более конкретные вопросы и более животрепещущие ответы. Но пока Ирина придерживается формулы простого двойного вопроса, она может экспериментировать с самыми невероятными «хорошими» ответами:

«Тебе никогда больше не грозит страх и одиночество. Послушай, я только что был на встрече с твоими родителями и Тибальтом. Они согласны, что отличным политическим шагом будет, если мы с тобой познакомимся и поженимся. И в этот сад они сами меня и впустили».

И с самыми невероятными «плохими»:

«Да я это все на спор! Меркуцио со мной поспорил, что у меня кишка тонка ухлестнуть за дочкой Капулетти. Спор я выиграл, верно, ты же купилась? Но я этим не горжусь, вот и заглянул попросить у тебя прощения. Парис – отличный парень, ты мне всегда будешь как сестра. Без обид, ладно? Ну все, чао!»

18. «Давай понарошку представим…»

Раз, два, три

Все наши действия терпят неудачу. Любое действие, которое играет актер, терпит неудачу. Если взять упражнение «Нет! Это – не то, это – это», нельзя сказать, что Ирине удается убедить партнера в том, что «то» сильно отличается от «это». Она пытается его убедить. Терпит неудачу и снова пытается. Выражаясь еще точнее, Ирина старается изменить мнение партнера, терпит в этом неудачу и пытается снова.

Попытаться изменить другого.

Осознать неудачу.

Попытаться снова, по-другому.

Эти три этапа – основа всего, что говорит и делает артист.

Невозможность удовлетворенности

Удовлетворенности в чистом виде не существует; мы всегда будем чего-нибудь хотеть, будь это еще один бутерброд или еще один глоток воздуха. Нам всегда есть что терять или выигрывать; на кону всегда что-нибудь стоит.

Но не существует и состояния выигрыша или проигрыша. Как только мы что-то выигрываем или проигрываем, тут же появляется что-то новое, другое, что мы можем выиграть или проиграть. В реальной жизни это означает хроническую усталость, но это очень хорошие новости для артистов. Состояние плато не существует. Мы не можем сыграть стабильное состояние; более того, ни одно состояния сыграть нельзя. Соответственно, не бывает ни состояния достигнутой цели, ни состояния полного отчаяния. Тот результат, к которому мы стремились, будучи достигнутым, не воспринимается как состояние безмятежной удовлетворенности осуществленным. Равно как и результат, которого мы страшились, не ощущается как беспримесное отчаяние.

Даже если наше действие кажется всецело успешным, мы все равно терпим неудачу.

Играть отчаяние

Мы отчаиваемся, когда не остается никакой надежды. Мы отчаиваемся, когда уже ничего больше не стоит на кону. А на кону не стоит ничего, когда мы пытаемся изобразить состояние. Если Ирина решит, что в сцене у балкона ее задача заключается в том, чтобы изобразить, как счастлива Джульетта, любя Ромео, то сколько бы актриса ни улыбалась, ни дышала страстно, она все равно будет «играть отчаяние». Потому что у изображения состояния не может быть результата.

«Игра отчаяния» – это основная и частая причина зажимов. Артист начинает «играть отчаяние», когда забывает, что у каждого момента жизни на сцене должны быть два возможных результата. Играть отчаяние – значит пытаться изобразить эмоциональное состояние героя.

«Показывание» любого чувства всегда уходит корнями в отчаяние. Именно потому этот номер не проходит.

Невозможность отчаяния