Актёр и мишень. Как раскрыть свой талант на сцене

2. Упражнение на «послетекст»

У этого упражнения совсем другие правила, не путайте с упражнением на до-текст.

Каждый раз, когда ударяет зажим, артисту нужно вспомнить про мишень и ставки. Когда ударяет зажим и корни его таятся в тексте, быстрый способ уточнить ставки – упражнение на послетекст. Оно поможет Ирине освободить слова от сгустков путающихся мыслей. Упражнение на послетекст имеет форму двойного вопроса и требует двойного ответа. Артист спрашивает: «Какой ответ партнера будет хорошим для меня?» и «Какой ответ партнера будет плохим для меня?»

Представим, что Ирина совсем запуталась с:

«О, возьми другое имя!»

Она пробовала делать ударение на «О», она, честно говоря, перепробовала все мыслимые ударения и интонации на каждом из слов, но по-прежнему чувствует, что ее слова фальшивы и мертвы. И тогда Ирина спрашивает: «Какой ответ Ромео будет хорошим для меня?» и «Какой ответ Ромео будет плохим для меня?» Например, хорошим будет ответ Ромео: «Да. Готов изменить имя немедленно»^ плохим: «Я никогда не изменю свое имя».

Потом Ирина снова играет свой текст, обращенный к Ромео, выбросив из головы все, кроме одного: она хочет услышать хороший ответ и не хочет услышать плохой. Упражнение может показаться зубодробительно элементарным. Двойной вопрос может сначала показаться детским лепетом и упрощением, но это смышленое маленькое упражнение способно исцелить самое сильное невидимое замешательство. Упражнение на послетекст помогает Ирине немедленно увидеть глазами Джульетты ставки, которые оживляют все.

Предостережение

Ирина не должна давать единичный ответ. Единичный ответ разрушителен, даже если кажется, что он отвечает на оба вопроса. Пример единичного ответа таков: «Ну, Джульетта сейчас в такой ситуации, ей кажется обязательным, чтобы Ромео отказался от своей идентичности…»

Содержание единичного ответа может показаться таким же, как у двойного ответа, но форма отличается. И это фатальное отличие.

Единичный ответ дает нам общее представление о персонаже, что сию минуту может успокоить Ирину, ей покажется, будто Джульетта наконец-то у нее под контролем. Но вместо этого единичный ответ зажмет актрису, как и все фатальные «единицы». Ответ «единицей» отрывает Ирину от Джульетты, мешает видеть ее глазами и переносит актрису на мифически безопасное расстояние, с которого она будто бы может наблюдать за персонажем бесстрастно.

Пытаясь играть с этого расстояния, Ирина сразу почувствует себя отрезанной. Чтобы как-то компенсировать это, актриса примется жать, давить и наигрывать, и, несмотря на все усилия по реанимации, игра ее будет мертвой и холодной как камень.

Возьмем «Что в имени?».

Что хорошего может ответить Ромео – и что плохого?

Из хорошего он мог бы сказать: «Ты права, имена ничего не значат! Это один большой заговор, чтобы контролировать нас», а из плохого: «Какой чудовищный вопрос! В моем имени заключается вся моя культура. Как я могу отказаться от своего мира?»

По ходу репетиций Ирина может уточнять и развивать воображаемые ответы Ромео. Тут можно дать воображению полную свободу – ни хороший ответ, ни плохой совершенно не обязаны звучать правдоподобно. И ответов этих может быть великое множество. Но Ирина не должна уточнять и развивать сам банальный вопрос. Ей, наоборот, следует всячески постараться не позволить этому детскому вопросу вырасти в вопрос интеллектуальный. Удержаться от усовершенствования вопроса и правда довольно непросто, его детскость и простота раздражают. Возможно, именно потому, что двойной вопрос «Какой ответ партнера будет хорошим для меня? Какой ответ партнера будет плохим для меня?» так обнажает наши чувства, мы все время порываемся его модифицировать.

Даже превращать этот двойной вопрос в «Какой ответ Ромео будет лучшим для меня? Какой ответ Ромео будет худшим для меня?» не совсем безопасно. «Лучшее» и «худшее» – это крайности, это слишком. Потому что, честно говоря, ни Ирина, ни Джульетта не уверены в том, каков идеальный «лучший» и идеальный «худший» ответ. На примере это более очевидно: Меня ты любишь? Знаю, скажешь: «Да».

Тебе я верю. Но, хоть и поклявшись,
Ты можешь обмануть: ведь сам Юпитер
Над клятвами любовников смеется.

Каковы возможные лучший и худший ответы Ромео на «Меня ты любишь?» Видимо, лучший ответ: «Да, я тебя люблю». И тогда худший: «Нет, не люблю». Но все не так просто. Уверен, многие из нас в течение жизни выступали той или иной стороной ссоры из разряда «Ты меня любишь? И не вздумай говорить, что любишь, я тебе все равно не поверю! Так ты меня любишь?». Это не совсем то, что здесь имеет в виду Джульетта, но оттенок есть. Дальше же она скажет, что хотя, конечно, она хочет услышать «да» от Ромео, она все равно не поверит ему всецело. Так что Джульетта и хочет услышать признание в любви, и не хочет услышать признание. Джульетта хочет двух противоположных вещей. Она сама не знает, что она хочет услышать.