Акт бунта

— Если он вернулся в Калифорнию, тогда тебе не о чем беспокоиться, не так ли? — Пакс говорит это слишком легко. Как будто знает что-то, чего не знаю я. Странная резкость в выражении его лица заставляет меня по-настоящему волноваться.

Я даже не знаю, что сказать.

Пакс протягивает руку и задумчиво накручивает прядь моих волос на палец. Сейчас люди действительно смотрят. Я не могу поверить, что парень это делает. Когда кончик его указательного пальца скользит по линии моей скулы, у меня перехватывает дыхание.

— Не целуй меня, — шепчу я.

— И с какой стати ты это говоришь? — Он многозначительно выгибает бровь.

— Потому что ты смотришь на меня так, будто собираешься поцеловать меня, и…

Он хватает меня сзади за шею, притягивая к себе. Во мне нет силы бороться. Я должна остановить его, упереться руками ему в грудь и оттолкнуть, но слишком поражена тем фактом, что он действительно делает это здесь, перед таким количеством людей.

Я забываю все, что говорила себе раньше. Все мысли о прекращении нашего с ним соглашения вылетают в окно в ту секунду, когда Пакс прижимается своими губами к моим.

Этот поцелуй обжигает мою гребаную душу.

Его губы твердые, требовательные. Он заставляет мой рот открыться, скользя языком по моим зубам, пробуя меня на вкус, крадя мое дыхание, и я таю. И осознаю, какую сцену мы создаем. Люди останавливаются, пялятся, поднимают свои мобильные телефоны… А Паксу, похоже, на это наплевать.

Все заканчивается, прежде чем я успеваю это осознать. Когда открываю глаза, парень смотрит на меня. Видя только меня. Он посасывает нижнюю губу, словно наслаждаясь моим вкусом, и мое сердце бешено колотится в груди.

— Что, черт возьми, это было? — шепчу я, прижимая кончики пальцев ко рту.

— Это была репетиция того, что произойдет позже. — Он одаривает меня улыбкой, когда отступает назад. — Увидимся вечером, Чейз.

— Я же сказала тебе, что не приду!

ГЛАВА 38

ПАКС

Рэн:Нашел информацию о его рейсе обратно в Сан-Диего. Уезжает завтра утром. Но он вернется через неделю. Это брат Прес?

К счастью, Чейз не видела сообщение Рэна, когда украла мой телефон. Она бы взбесилась, сто процентов. Похоже, Джона Уиттон завтра рано утром улетает обратно на западное побережье, а это значит, что мне нужно присмотреть за Чейз только сегодня вечером. Как только ублюдок вернется в Калифорнию, на какое-то время ей не придется беспокоиться о том, что мудак будет приставать к ней. И я тоже не буду. Признаю, что я бы беспокоился о ней. Мне не нравится это делать, но, думаю, пришло время взглянуть правде в глаза. После того поцелуя больше нет смысла лгать самому себе, когда правда становится такой болезненно очевидной. У меня есть чувства к Чейз. Большие и пугающие. Чувства, от которых хочется сбежать и спрятаться в темном шкафу. Если я в ближайшее время не соберусь с мыслями, то сделаю или скажу что-нибудь такое, что не только причинит ей боль, но и испортит мои шансы наладить с ней отношения.

Теперь все, что мне нужно сделать, это выяснить, как это вообще работает. Должен ли я поговорить с ней об этом? Должен ли попросить ее стать моей гребаной девушкой?

Я разражаюсь лающим смехом, когда бегу трусцой через парковку, направляясь к «Чарджеру» — лающий смех такой громкий и случайный, что два парня, стоящие у шикарного новенького «Мерседеса» (кажется, они из моего класса английского), подпрыгивают от звука, нервно уставившись на меня, как будто ожидая, что я наброшусь на них и начну размахивать кулаками.

Я посылаю им кислую ухмылку.

— Продолжайте.

Это выводит их из равновесия еще больше. Они забираются в машину, захлопывая дверцы, и я качаю головой.

Я не настолько взрывной.

Я не нападаю на людей на парковках просто так, без причины.

Я могу быть нормальным. Могу разговаривать со своими одноклассниками без желания выбить им передние зубы. Дэш и Рэн могли бы сказать иначе. И моя мать. И любой другой, кто знает меня хотя бы немного хорошо. Может быть, они и правы. Тогда, полагаю, я стану на путь исправления. Начиная с этого момента, не буду бить людей без причины на парковках.

Я сижу на водительском сиденье «Чарджера», тупо глядя в лобовое стекло и обдумывая все это. В шоке, когда понимаю, что рассеянно кручу два браслета дружбы на запястье, играя с плетеными нитями. Если не считать увесистого серебряного кольца с печаткой на указательном пальце правой руки, я не ношу украшений. Ожерелья раздражают меня до чертиков. Я даже не ношу часов. Подобные вещи всегда бесили меня. Но эти две сплетенные нити хлопка вокруг моего правого запястья меня не раздражают.

Дверца машины открывается, возвращая меня к реальности. Рэн бросается на заднее сиденье, поправляя свой член в штанах, устраиваясь поудобнее.

— Эта девушка убьет меня, — стонет он. — Один поцелуй, и у меня чертов стояк. Клянусь, скоро мой член отвалится. Пенисы не предназначены для такого частого использования.

— Фу! Хватит. — Я корчу ему рожу в зеркале заднего вида.