Акт бунта

— Я остаюсь… с тобой. — Она понятия не имеет, насколько это монументально. Как долго я делал все возможное, что было в моих силах, чтобы избежать этого.

— Ты пугаешь меня.

Я не могу удержаться от смеха. В течение последнего месяца Чейз категорически отрицала, что боится меня. Она столкнулась с хаосом и моим безумием, смело расправив плечи и вызывающе подняв подбородок, и не отступила. А теперь, когда я перестал бушевать, и буря внутри меня утихает, и я спокоен, теперь она боится.

О, какая ирония судьбы.

— Разве ты не предпочел бы играть в видеоигры или что-то в этом роде? — нервно спрашивает она.

— Я играю в видеоигры, потому что у меня возникают навязчивые мысли, когда мой разум не занят постоянно. — Я никогда никому об этом не рассказывал. — Я начинаю думать обо всех этих разных вещах. Начинаю… зацикливаться на вещах, которые находятся вне моего контроля.

Пресли на мгновение задумывается.

— Что ты имеешь в виду?

Я пожимаю плечами.

— Не знаю. Я зациклен на гребаном изменении климата и на том, каким дерьмом станет мир через тридцать лет. Начинаю думать о детях, голодающих в Африке, и о том, что мои друзья не нуждаются во мне так, как я нуждаюсь в них, и о том, что я, вероятно, буду ужасным отцом, и что, вероятно, никогда не смогу открыться кому-либо так, как открываюсь тебе прямо сейчас.

Девушка встречается со мной взглядом и сглатывает.

— И почему ты открываешься мне прямо сейчас? Если это еще одна уловка, чтобы заставить меня…

— Когда я рядом с тобой мне не нужно отвлекаться на видеоигру или камеру в руке. В моей голове спокойно. — Я пытаюсь сказать больше и не могу. Это все, что я могу сказать ей прямо сейчас. Не знаю, как выразить словами то, что я думаю или чувствую. Я еще недостаточно силен, чтобы сказать ей то, чего хочу.

Она выглядит удивленной.

— Пакс…

— Тебе не насрать на меня, Чейз? Достаточно ли ты заботишься обо мне, чтобы зайти в этом дальше, чем мы зашли?

Я никогда ни о ком не заботился настолько, чтобы задать этот вопрос даже в своей голове. Это просто не та мысль, которая когда-либо приходила мне в голову. Я обращался с людьми как с дерьмом. Причинял людям боль намеренно, ради забавы, потому что это было весело. Делал людям всякие дерьмовые вещи, и никогда не подсчитывал цену и не думал о последствиях, потому что никогда, ни на одну долю секунды, не думал, что буду заботиться о ком-то настолько, чтобы беспокоиться о том, что они оценивают меня как хорошего и порядочного человека.

Теперь, когда сижу на краю кровати Чейз, я обнаруживаю, что мне очень важно, что она думает обо мне. Меня взвешивают на весах моих прошлых деяний, и это действительно пугающая перспектива, зная то, что я знаю о себе. Меня вот-вот найдут недостойным.

Чейз выглядит так, словно хочет вылезти из окна, спуститься по водосточной трубе и убежать через лужайку в лес.

— Я не…

Я протягиваю ей руку.

— Иди сюда? — Это первый раз, когда я прошу ее что-то сделать вместо того, чтобы приказывать. Она слышит вопрос в моем голосе, и ее глаза округляются. Я вдруг оказываюсь не готов к тому, что она ответит на вопрос, который я только что задал ей. Если она собирается сказать «нет», что я ей безразличен, что ей не нужно от меня ничего, кроме моего члена, тогда я не хочу этого слышать. Я полагал, что у меня хватит смелости это услышать, но теперь понимаю, что это не так.

Завтра.

Я услышу, как она произнесет эти слова завтра.

Ее дерьмовый сводный брат все еще болтается сегодня ночью в Маунтин-Лейкс, и будь я проклят, если оставлю ее одну в ее комнате, где есть шанс, что он сможет добраться до нее; он уже ошивался по территории академии, как будто это место принадлежит ему. Даже не сомневаюсь, что он сделал бы это снова, поздно ночью, когда знает, что меньше шансов, что его остановит кто-нибудь из преподавателей или один из друзей Чейз.

Завтра она будет в безопасности от любых издевательств брата, которым он ее подвергал, и у меня будет неделя, чтобы разгадать странную тайну, окружающую их отношения. Завтра она может сказать мне, что не хочет иметь со мной ничего общего, и я, черт возьми, приму это. Но сегодня я останусь с ней. И не выпущу ее из своего гребаного поля зрения.

Чейз смотрит на мою протянутую руку.

Делает глубокий вдох.

Затем делает шаг вперед и берет ее.

***

ПРЕС

Во всех диких фантазиях, которые я придумывала в своей голове, Пакс никогда не был таким. Он никогда не был серьезным. Никогда не смотрел на меня без какой-то злобы в глазах. Прямо сейчас парень выглядит уязвимым. Твердость, которую он носит, как броню, исчезла, от нее не осталось и следа, и мое сердце, черт возьми, не может этого вынести. К чему это приведет? По какому пути он меня ведет?

И, самое главное, могу ли я доверять этому?

Потому что разве это не было просто приколом?

Я ждала, когда он начнет издеваться надо мной. Каждый день я наблюдала, высматривая признаки его великолепной игры, где он пытается унизить и сломить меня перед всей академией. Таков порядок действий Пакса. Это то, кто он есть. Парень питается таким хаосом и наслаждается причинением такой боли.