Аконит

Кора подняла собачку и опустила рядом с собой. Ильда завозилась под боком, сладко зевнула и свернулась клубочком. Кора улыбнулась:

– Не знала, что она заходит к тебе в гости.

– О, и весьма часто. Если миссис Мур не спугнет, конечно. Ей тут будто медом намазано, – Джон ласково посмотрел на собачку.

– Наверное, она в тебя влюблена.

– Ну, это взаимно, – усмехнулся он.

Кора выпуталась из пледа и осторожно стянула бантик, бережно причесывая длинную шерсть. Ильда недовольно заурчала, но не стала вырываться. Терпеливо дождавшись, когда бантик перевяжут, она перебралась на колени. Очень скоро собачка засопела.

Одной рукой Кора почесывала мягкий теплый бок Ильды, а другой держала кружку с чаем, дожевывая шоколадный кекс. Обещанная капля бурбона помогла быстрее расслабить напряженные от тревоги мышцы, и Коре казалось, что она поплыла, как мармелад под жаркой Инти.

– Так что случилось?

– Все в…

– Я не перенесу очередного «в порядке», поэтому лучше просто скажи, что не хочешь об этом говорить. Но тогда нам придется обсудить прекрасную погоду…

За окном громыхнуло, и по стеклу забил мелкий град. Кора прыснула. Успокоившись, она отставила кружку и сжато рассказала Джону обо всем: о Мортимере и Максимилиане, о Кристофере, о своей вине, кладбище, цинниях… Обо всем.

– Кажется… Кажется, я потеряла смысл, – резюмировала наконец Кора. – Аконит. Я искала его, хотела сделать на нем карьеру, но теперь… Это потеряло смысл. Я думала только о себе… И… Не знаю… Я должна была сделать для Кристофера больше, когда он остался совсем один…

– Корри, ты сделала все, на что была тогда способна.

– А если не все?

– Все, – безапелляционно повторил Джон. – Ты была ребенком, так что ты сделала даже чуть больше, чем «все». А что касается смысла… Мы ведь сами его создаем. Ты выбита из колеи, растеряна, но плохое не будет длиться вечно. Дай себе время на отдых, а затем подумай о том, что можешь сделать. А я помогу.

Кора улыбнулась, сдерживая слезы благодарности. Маленькой и едва заметной. Такой же теплой, как чай, как шерсть Ильды, как плед, как руки Джона…

– Нужно отвезти тебя домой, пока твои родители не забили тревогу.

– Они на приеме. Вернутся вряд ли раньше полуночи…

– И тем не менее…

– Ты побудешь со мной? – едва слышно спросила Кора, потупив взгляд.

– Как я заберусь в дом, если все еще на ногах? Они могут меня заметить, – усмехнулся Джон, – и не только они.

– Да, ты прав. Извини, я не должна была просить о таком.

– Я не отказывал, я… пытался уточнить, не будет ли хуже для тебя, если меня заметят. Мне по большей части все равно, даже если твой отец решит проделать во мне лишних отверстий.

Кора нервно хихикнула и твердо сказала:

– Тогда собираемся, напарник! У нас есть что обсудить.

17. Гроза

В какой-то степени задача провести Джона в дом была даже веселой. Кора открыла ворота, заглядывая во двор, чтобы убедиться, что там никого нет. Затем заставила Джона пригнуться, чтобы зелень кустов у окон могла скрыть его пробирающуюся мимо фигуру. Ему пришлось обойти дом, не задевая веток растений и стеблей цветов, чтобы добраться до стены с плющом. Кора же забежала внутрь, предупредила, что плохо себя чувствует и собирается лечь спать, а затем поднялась, раскрыла окно и впустила Джона, пока морось не перешла в ливень.

Авантюра удалась, хотя мистер Спенсер посетовал, что ему показалось, будто по двору кто-то шнырял. На всякий случай он все-таки послал лакея проверить, и Кора из окна видела, как тот пробегает по задней части двора и обходит дом. Следы Джона, к счастью, быстро смыл усилившийся дождь.

– Чуть не попались, – выдохнула Кора, подавая чистое белое полотенце Джону. Использовать для этого магию было опасно – завеса над домом точно уловила бы чужую силу и устроила световое шоу, вызвав скорый приезд констеблей.

Джон стянул пиджак, растерев им свои волосы. Полотенцем же он промокнул лицо.

– Повесь полотенце на плечи, чтобы с волос не капало, – предложила Кора.

Он кивнул, задумчиво разглядывая стену Аконита.

– Так что обсуждаем, госпожа напарница?

– Мотивы. Я размышляла кое о чем, пришлось даже заглянуть в старые статьи. Я оставляла каждую газету, которая чем-то меня заинтересовала, особенно событиями. И есть кое-что, что повторяется в биографиях убитых.

Джон поднял брови, ожидая продолжения.

– Но давай сначала обсудим последних жертв. Это важно.

– Мэтью Трумэн, – прочел Джон, ткнув в свежую вырезку с некрологом, закрепленную на шпалере. – Химик. Но здесь ничего особенного…

– В этом и дело. Посмотри, как коротко написали: «хороший химик и отзывчивый человек». И слова какие-то… сухие. Так обычно не пишут. А это будто из чувства приличия, а не по зову сердца, понимаешь?

– Не особенно. Может, у него с этими… коллегами из Центра науки и магии были натянутые отношения.

– Может, но почему?

– Потому что он был… не знаю, вредным.

Кора вытащила старую статью, на которой оставила пометку.

– Или он был замешан в чем-то, что запятнало его честь, из-за чего с ним неохотно общались. Мэтью Трумэн. Тебе это имя не кажется знакомым?