Айвенго (Ivanhoe)

I am not naturally that which you have seen me, hard, selfish, and relentless.	Я от природы совсем не таков, каким ты меня видишь - жестоким, себялюбивым, беспощадным.
It was woman that taught me cruelty, and on woman therefore I have exercised it; but not upon such as thou.	Женщина научила меня жестокосердию, а потому я и мстил всегда женщинам, но не таким, как ты.
Hear me, Rebecca-Never did knight take lance in his hand with a heart more devoted to the lady of his love than Brian de Bois-Guilbert.	Выслушай меня, Ревекка. Ни один рыцарь не брался за боевое копье с сердцем, более преданным своей даме, чем мое.
She, the daughter of a petty baron, who boasted for all his domains but a ruinous tower, and an unproductive vineyard, and some few leagues of the barren Landes of Bourdeaux, her name was known wherever deeds of arms were done, known wider than that of many a lady's that had a county for a dowery.-Yes," he continued, pacing up and down the little platform, with an animation in which he seemed to lose all consciousness of Rebecca's presence-"Yes, my deeds, my danger, my blood, made the name of Adelaide de Montemare known from the court of Castile to that of Byzantium.	Она была дочь мелкопоместного барона. Все их достояние заключалось в полуразрушенной башне, в бесплодном винограднике да в нескольких акрах тощей земли в окрестностях Бордо. Но имя ее было известно повсюду, где оружием совершались подвиги, оно стало известнее, чем имена многих девиц, за которыми сулили в приданое целые графства. Да, -продолжал он, в волнении шагая взад и вперед по узкой площадке и как бы забыв о присутствии Ревекки, - да, мои подвиги, перенесенные мной опасности, пролитая кровь прославили имя Аделаиды де Монтемар от королевских дворов Кастилии и до Византии.
And how was I requited?-When I returned with my dear-bought honours, purchased by toil and blood, I found her wedded to a Gascon squire, whose name was never heard beyond the limits of his own paltry domain!	А как она мне отплатила за это? Когда я воротился к ней с почестями, купленными ценой собственной крови и трудов, оказалось, что она замужем за мелким гасконским дворянином, неизвестным за пределами его жалкого поместья.
Truly did I love her, and bitterly did I revenge me of her broken faith!	А я искренне любил ее и жестоко отомстил за свою поруганную верность.
But my vengeance has recoiled on myself.	Но моя месть обрушилась на меня самого.
Since that day I have separated myself from life and its ties-My manhood must know no domestic home-must be soothed by no affectionate wife-My age must know no kindly hearth-My grave must be solitary, and no offspring must outlive me, to bear the ancient name of Bois-Guilbert.	С того дня я отказался от жизни и всех ее привязанностей. Никогда я не буду знать семейного очага. В старости не будет у меня своего теплого угла. Моя могила останется одинокой, у меня не будет наследника, чтобы продолжать старинный род Буагильберов.
At the feet of my Superior I have laid down the right of self-action-the privilege of independence.	У ног моего настоятеля я сложил все права на самостоятельность и отказался от своей независимости.
The Templar, a serf in all but the name, can possess neither lands nor goods, and lives, moves, and breathes, but at the will and pleasure of another."	Храмовник только по имени не раб, а в сущности, он живет, действует и дышит по воле и приказаниям другого лица.
"Alas!" said Rebecca, "what advantages could compensate for such an absolute sacrifice?"	- Увы, - сказала Ревекка, - какие же преимущества могут возместить такое полное отречение?
"The power of vengeance, Rebecca," replied the Templar, "and the prospects of ambition."	- А возможность мести, Ревекка, - возразил храмовник, - и огромный простор для честолюбивых замыслов.