Айвенго (Ivanhoe)

"Holy Abraham!" returned the Jew, finding voice through the very extremity of his danger, "heard man ever such a demand?-Who ever heard, even in a minstrel's tale, of such a sum as a thousand pounds of silver?-What human sight was ever blessed with the vision of such a mass of treasure?-Not within the walls of York, ransack my house and that of all my tribe, wilt thou find the tithe of that huge sum of silver that thou speakest of."	- Праотец Авраам! - воскликнул еврей. -Слыханное ли дело назначать такую сумму? Даже и в песнях менестрелей не поется о тысяче фунтов серебра... Видели ли когда-нибудь глаза человеческие такое сокровище? Да в целом городе Йорке, обыщи хоть весь мой дом и дома всех моих соплеменников, не найдется и десятой доли того серебра, которое ты с меня требуешь!
"I am reasonable," answered Front-de-Boeuf, "and if silver be scant, I refuse not gold.	- Я человек разумный, - отвечал Фрон де Беф, и если у тебя недостанет серебра, удовольствуюсь золотом.
At the rate of a mark of gold for each six pounds of silver, thou shalt free thy unbelieving carcass from such punishment as thy heart has never even conceived."	Из расчета за одну монету золотом шесть фунтов серебра, можешь выкупить свою нечестивую шкуру от такого наказания, какое тебе еще и не снилось.
"Have mercy on me, noble knight!" exclaimed Isaac;	- Смилуйся надо мною, благородный рыцарь! -воскликнул Исаак.
"I am old, and poor, and helpless.	- Я стар, беден и беспомощен!
It were unworthy to triumph over me-It is a poor deed to crush a worm."	Недостойно тебе торжествовать надо мной. Не великое дело раздавить червяка.
"Old thou mayst be," replied the knight; "more shame to their folly who have suffered thee to grow grey in usury and knavery-Feeble thou mayst be, for when had a Jew either heart or hand-But rich it is well known thou art."	- Что ты стар, это верно, - ответил рыцарь, - тем больше стыда тем, кто допустил тебя дожить до седых волос, погрязшего по уши в лихоимстве и плутовстве. Что ты слаб, это также, быть может, справедливо, потому что когда же евреи были мужественны или сильны? Но что ты богат, это известно всем.
"I swear to you, noble knight," said the Jew "by all which I believe, and by all which we believe in common--"	- Клянусь вам, благородный рыцарь, - сказал Исаак, - клянусь всем, во что я верю, и тем, во что мы с вами одинаково веруем...
"Perjure not thyself," said the Norman, interrupting him, "and let not thine obstinacy seal thy doom, until thou hast seen and well considered the fate that awaits thee.	- Не произноси лживых клятв, - прервал его норманн, - и своим упорством не предрешай своей участи, а прежде узнай и зрело обдумай ожидающую тебя судьбу.
Think not I speak to thee only to excite thy terror, and practise on the base cowardice thou hast derived from thy tribe.	Не думай, Исаак, что я хочу только запугать тебя, воспользовавшись твоей подлой трусостью, которую ты унаследовал от своего племени.
I swear to thee by that which thou dost NOT believe, by the gospel which our church teaches, and by the keys which are given her to bind and to loose, that my purpose is deep and peremptory.	Клянусь тем, во что ты не веришь, - тем евангелием, которое проповедует наша церковь, теми ключами, которые даны ей, чтобы вязать и разрешать, что намерения мои тверды и непреложны.
This dungeon is no place for trifling.	Это подземелье - не место для шуток.
Prisoners ten thousand times more distinguished than thou have died within these walls, and their fate hath never been known!	Здесь бывали узники в десять тысяч раз поважнее тебя, и они умирали тут, и никто об этом не узнавал никогда.