Айвенго (Ivanhoe)

The Jew's hand trembled for joy as he wrapped up the first seventy pieces of gold. The last ten he told over with much deliberation, pausing, and saying something as he took each piece from the table, and dropt it into his purse.	У еврея руки дрожали от радости, пока он завертывал первые семьдесят золотых монет; последний десяток он считал гораздо медленнее, разговаривая все время о посторонних предметах, и по одной спускал монеты в кошель.
It seemed as if his avarice were struggling with his better nature, and compelling him to pouch zecchin after zecchin while his generosity urged him to restore some part at least to his benefactor, or as a donation to his agent.	Казалось, что скаредность борется в нем с лучшими чувствами, побуждая опускать в кошель цехин за цехином, в то время как совесть внушает, что надо хоть часть возвратить благодетелю или по крайней мере наградить его слугу.
His whole speech ran nearly thus:	Речь Исаака была примерно такой:
"Seventy-one-seventy-two; thy master is a good youth-seventy-three, an excellent youth-seventy-four-that piece hath been clipt within the ring-seventy-five-and that looketh light of weight-seventy-six-when thy master wants money, let him come to Isaac of York-seventy-seven-that is, with reasonable security."	- Семьдесят один, семьдесят два; твой хозяин -хороший юноша. Семьдесят три... Что и говорить, превосходный молодой человек... Семьдесят четыре... Эта монета немножко обточена сбоку... Семьдесят пять... А эта и вовсе легкая... Семьдесят шесть... Если твоему хозяину понадобятся деньги, пускай обращается прямо к Исааку из Йорка... Семьдесят семь... То есть, конечно, с благонадежным обеспечением...
Here he made a considerable pause, and Gurth had good hope that the last three pieces might escape the fate of their comrades; but the enumeration proceeded.-"Seventy-eight-thou art a good fellow-seventy-nine-and deservest something for thyself--"	Тут он помолчал, и Гурт уже надеялся, что остальные три монеты избегнут участи предыдущих. Однако счет возобновился: -Семьдесят восемь... И ты тоже славный парень... Семьдесят девять... И, без сомнения, заслуживаешь награды.
Here the Jew paused again, and looked at the last zecchin, intending, doubtless, to bestow it upon Gurth.	Тут Исаак запнулся и поглядел на последний цехин, намереваясь подарить его Гурту.
He weighed it upon the tip of his finger, and made it ring by dropping it upon the table.	Он подержал его на весу, покачал на кончике пальца, подбросил на стол, прислушиваясь к тому, как он зазвенит.
Had it rung too flat, or had it felt a hair's breadth too light, generosity had carried the day; but, unhappily for Gurth, the chime was full and true, the zecchin plump, newly coined, and a grain above weight.	Если бы монета издала тупой звук, если бы она оказалась хоть на волос легче, чем следовало, великодушие одержало бы верх; но, к несчастью для Гурта, цехин покатился звонко, светился ярко, был новой чеканки и даже на одно зерно тяжелее узаконенного веса.
Isaac could not find in his heart to part with it, so dropt it into his purse as if in absence of mind, with the words,	У Исаака не хватило духу расстаться с ним, и он, как бы в рассеянности, уронил его в свой кошель, сказав:
"Eighty completes the tale, and I trust thy master will reward thee handsomely.-Surely," he added, looking earnestly at the bag, "thou hast more coins in that pouch?"	- Восемьдесят штук; надеюсь, что твой хозяин щедро наградит тебя. Однако ж, - прибавил он, пристально глядя на мешок, бывший у Гурта, - у тебя тут, наверное, еще есть деньги?
Gurth grinned, which was his nearest approach to a laugh, as he replied,	Гурт осклабился, что означало у него улыбку, и сказал:
"About the same quantity which thou hast just told over so carefully."	- Пожалуй, будет еще столько же, как ты сейчас сосчитал.