Айвенго

– Нет у тебя серебра, я возьму золотом. Всякий знает, что твое племя так же лживо, как и богато… Если не уплатишь выкуп, живым тебе отсюда не выбраться…

– Господин… – Исаак с кряхтением поднялся и, пряча лукавый взгляд, сказал: – У меня и в самом деле нет и никогда не было такой суммы. Но… моя родня в Йорке, хотя и с превеликим трудом, могла бы ее собрать. Правда, для этого потребуется немалое время… – Старик осекся и попятился, заметив, что норманн подал знак сарацинам, а затем указал на дыбу. – Погоди, господин! Не обагряй свои благородные руки кровью невинной жертвы! Отправь мою дочь Ребекку в Йорк – и она привезет тебе выкуп. Согласен ли ты на это, сэр рыцарь?

Не отвечая на вопрос, де Беф остановил палачей и с наигранным удивлением поинтересовался:

– Неужто черноокая красотка – твоя дочь, еврей? А я уж было решил, что… Я отправил ее прислуживать сэру Бриану де Буагильберу.

Вопль, вырвавшийся из горла несчастного Исаака, потряс мрачные своды подземелья.

– Сэр рыцарь! – Старик рухнул на колени и обхватил пыльные сапоги мучителя. – Бери все, что у меня есть, ввергни меня в нищету, убей меня – но пощади дочь! Защити честь невинной девушки, единственной отрады, посланной мне великодушным Богом. Ее мать умерла…

– Поздно, – прервал де Беф стоны старика. – Я дал слово и не могу изменить того, что уже случилось. Или должно случиться… И почему ты решил, что мой благородный гость может обидеть твою дочь?

– Чего же еще ждать от храмовника? – Исаак поднялся и исподлобья взглянул на ухмыляющегося до ушей барона. – Одних только бед и горя…

– Нечестивый, не смей чернить лживым языком могущественный и священный рыцарский орден… Плати выкуп, иначе я отдам девчонку своей челяди!

– Негодяй! – закричал старик, дрожа и пятясь к сырой стене. – Будь ты проклят навеки! Ничего ты не получишь до тех пор, пока не вернешь мою Ребекку…

Де Беф свирепо сверкнул глазами и прорычал, поворачиваясь к сарацинам, застывшим, словно каменные истуканы:

– Посмотрим, что ты сейчас запоешь… Сорвите с этой иудейской собаки одежду и распните на стене!

Палачи бросились к Исааку, чтобы исполнить повеление барона, как вдруг сквозь стены замка в темницу проник отдаленный звук трижды протрубившего рога. Вслед за этим раздался торопливый стук в дверь подвала и множество голосов начали призывать Фрон де Бефа. Барон злобно выругался и отступил от старика, предоставив Исааку то ли радоваться своему временному спасению, то ли оплакивать участь любимой дочери.

Глава 18

Покои, в которые отвели леди Ровену, были обставлены с варварской роскошью. Однако мебель, некогда принадлежавшая покойной жене барона, успела обветшать, обивка на стенах висела клочьями, а давно не топленный камин был сплошь затянут паутиной. Однако именно эту комнату сочли единственной, которая подходила наследнице саксонского престола и в которой гордая красавица в одиночестве могла бы поразмыслить о своем нынешнем печальном положении.

Зато ее будущее обстоятельно обсуждалось за обильной трапезой между хозяином замка, рыцарем-храмовником и Морисом де Браси. Каждый из сотрапезников горячо отстаивал собственную выгоду, и лишь после продолжительных споров соглашение было достигнуто, а участь пленников окончательно решена.

Около полудня Морис де Браси, ради которого и было затеяно беззаконное нападение на отряд Седрика Сакса, явился к леди Ровене, чтобы выполнить задуманное: добиться ее руки и богатого приданого.

Жених предстал перед девушкой во всем блеске придворного норманнского наряда. Он был чисто выбрит, а его длинные и густые волосы, заплетенные во множество косичек, ниспадали на роскошный плащ, подбитый мехом. Вместо зеленого кафтана и разбойничьей маски на нем был длинный, тщательно вычищенный слугой камзол с расшитым золотом поясом, на котором висел в ножнах тяжелый меч. Носки башмаков де Браси по последней моде загибались вверх наподобие бараньих рогов.

Он учтиво поклонился и предложил девушке присесть. Однако леди Ровена, не обращая внимания на его слова, проговорила:

– Если вы явились сюда как тюремщик, сэр рыцарь, то узнице полагается стоя выслушать свой приговор.

– Напротив, драгоценнейшая госпожа, – произнес де Браси и с чувством приложил руку к груди, – это не вы, а я ваш покорный пленник. Только ваша несравненная прелесть побудила меня совершить дерзкий и безумный поступок по отношению к той, что разбила мое сердце.

– Прошу вас, сэр, прекратить эти дерзости. – Леди Ровена нахмурилась и гордо вскинула голову. – Мы с вами незнакомы, но такая фамильярность больше подходит трубадурам или ярмарочным шутам. И никакие чувства не могут оправдать разбоя и насилия.

– Вы сами повинны в моих поступках и несправедливы ко мне… Вы не хотите прислушаться к голосу моей страсти, – игнорируя слова саксонки, продолжал в том же духе де Браси. – Что скажет вам мое имя и сможет ли оно растопить ваше сердце?..