Адриан

Принятие «вечного эдикта» завершило очередное пребывание Адриана в столице Империи. Его вновь позвала в путь «муза дальних странствий». На сей раз путь его лежал в Африку, где он намеревался проинспектировать III Августов легион, расположенный в этой провинции. Северная Африка, провинция Африка, расположенная на территории современного Туниса, частью Алжира, в то время — одно из самых спокойных владений Рима. Войны с нумидийцами были в далёком прошлом, восстания мавров если и случались, то происходили весьма далеко, за сотни миль, где-то в горах Атласа, ближе к Атлантике. Возрождённый Карфаген, во многом тщанием Адриана, процветал, росли и другие города — тот же Лептис. Африка, прекрасно римлянами освоенная, уже начинала играть немаловажную роль в римской культуре. Родом из этой провинции будет знаменитый Апулей, автор романа «Метаморфозы», обычно именуемого «Золотой осёл». Популярность этого литературного шедевра не падает уже почти 19 столетий. Не случайно лицеист Александр Пушкин «читал охотно Апулея, а Цицерона не читал».

Адриан, будучи, конечно же, совсем не безразличен к всестороннему процветанию этой провинции, кстати, и хлебом Рим снабжавшей, прежде всего заинтересовался уровнем боевой подготовки стоящего в ней легиона. Одно дело — легион на опасных границах в Северной Британии, по Рейну и Дунаю, за которыми полчища враждебных Риму варваров; в Каппадокии и Сирии, где рядом могучая Парфия, да и иные недружественные воинственные народы. А здесь — население, к мятежам давно уже не склонное, внешнего врага тоже более нет… Какова же в этом безопасном римском владении боевая подготовка? Вот этим-то в первую очередь и решил Адриан в Африке заняться. Его появление в провинции сразу стало знаменательным. Как пишет его биограф Элий Спартиан, «когда он прибыл в Африку, то к его приезду — впервые за пять лет — пошёл дождь», африканцы полюбили его за это.

Прибыв в провинцию Африка, Адриан занялся тем же, что и в Британии, и на Рейнской границе во время своего первого большого путешествия по Империи: тренировка солдат, военные учения, всесторонняя проверка боеготовности войск. Постоянные занятия воинскими упражнениями, тренировка боевых навыков римлянами справедливо рассматривались как подготовка грядущих побед. Ведь и само слово «войско» (exercitus) происходило от глагола «упражнять» (exercito)[636]. Марк Туллий Цицерон, можно сказать, образец «человека тоги», а совсем не «человек меча», прекрасно понимал значимость военных упражнений: «Видишь, каково у нас значение слова „армия“, и что говорить о тренировке легионов? Поставьте в строй солдата столь же мужественного, но нетренированного, и он будет выглядеть как женщина»[637]. Любопытное суждение великого оратора и знаменитого политика, только раз в жизни, во время наместничества в Киликии, в силу своих обязанностей возглавившего небольшую военную экспедицию. Кстати, вполне успешно.

Эпоха Адриана, что для нас особенно ценно, предоставила историкам более всего сведений об упражнениях в боевой подготовке римской армии в мирное время. Должно быть, потому, что Адриан, как никто другой, усердно военными тренировками армии занимался. Он не мог не понимать, что в войсках имеются люди, им недовольные и упрекающие его в недостатке наступательного духа[638]. Очевидный окончательный отказ императора от политики больших завоевательных походов, приобретения новых территорий, полный разрыв со временем Траяна, наступательный дух Империи воскресившего, — всё это далеко не всех вдохновляло. Повышение уровня боевой подготовки, постоянные учения, державшие армию в боевом тонусе, и должны были профессиональные качества солдат и командиров не только сохранить, но и повысить. Соответственно, укреплялась и дисциплина, что вкупе гарантировало Адриану повиновение личного состава[639].

Для проведения военных учений император прибыл в Ламбезис, где к манёврам приготовился III Августов легион. Адриан собирался лично руководить манёврами. О том, как проходили эти учения, как оценил их сам правитель Империи, нам сообщают найденные в Ламбезисе записи, включающие подборку речей, произнесённых Адрианом на построении легиона после завершения ряда тяжёлых военных учений. В память о завершившихся под руководством императора манёврах легионеры воздвигли колонну, на которой по распоряжению легата легиона была помещена пространная надпись со словами выступления Адриана[640].