Читаем Адмирал Ушаков. Том 1, часть 2 полностью

каких лесов к приуготовлению ныне на кампанию флота

необходимо еще надобно, оную ведомость в самой скорости к вам,

милостивый государь, доставить не премину. А на сей случай

объявить честь имею: прошу покорнейше повелеть, ежели возможно,

хотя везущиеся ныне леса всякого сорта, какие есть отсель

близки, и не далее 30-ти — 40 верст от Севастополя, оные

доставить сюда, также где бы ни были в дороге везущие или

отправляющиеся сосновые разной толщины доски и бревна, тож

сосновые, полумачтовые деревья, надобные на брам-стеньги и реи

повелеть сюда их доставлять, нимало не медля, ибо весьма надобны,

а затем дубовые всякого сорта леса, которые отсель не близки,

тож и мачтовые деревья, которые доставляются сюда татарами,

можно сходно с объяснением вашего превосходительства достав-

лением сюда месяца два обождать, надеюсь сие время обойтись

можно, но в период все оные леса будут надобны и оставляю

сие доставление на ваше соизволение. По великой вашей

благосклонной для нас усердности в доставлениях, я всегда верную

надежду полагаю, что остановки ни в чем иметь не будем.

Признательно осмеливаюсь вам, милостивый государь, объявить, что

я отменную благодарность к особе вашей чувствую за все ваши

одолжительные благоприятства и попечительные старания в

пользу флота служащие, конечно, не премину я таковую

чувствуемую мою благодарность отнестись его светлости. За сим же,

милостивый государь, покорнейше прошу из Байдар на сей

случай повелеть доставить сюда только одни мелкие леса, на шлюпки

и барказы надобные, их могут привезти все за один раз, а про»,

чие можно обождать.

Федор Ушаков

Отданным от меня 4 числа сего месяца генеральным

приказом велено назначенное число с кораблей и фрегатов служителей

командировать и представить ко мне для отсылки ко определению

rat вновь построенные корабли в Херсон и Таганрог, в котором

рекомендовал я гг. командующим по сему назначению

служителей командировать из лучших и в своем звании исправных,

здоровых и способных к исполнению должностей, объясняя

необходимую в том надобность тем, что сие малое число людей посы*

лается ко определению на такие суда, на которых они только

и будут составлять главную часть команды, а прочие докомплек-

туются большей частью рекрутами, предписав гг. эскадренным

командирам по сочинении оных списков при оных представить

служителей ко мне для осмотра. Прописано ж во оном приказе,

что верную надежду полагаю я в том, что, конечно, в перемене

их не буду иметь необходимости; но за всем тем с корабля «На-

вархия» в числе командированных некоторые служители но

осмотру моему оказались командированы ни мало не сходно

с объяснением моего повеления; из них при фронте на опрос мой

объявили они свою неспособность и видимую открыто болезнь в

ногах, руках и в корпусе слабость, а у некоторых при том и

большую опухоль, при которой верховой матросской работы

исправить никак не могут. Г. командующему кораблем «Навархия»

штаба е. св. генеральс-адъютанту флота капитану 2 ранга и

кавалеру Сеиявину приказывал я вчерашний день при моем осмотре

(где и эскадренные командиры со мною случились) переменить

оных служителей способными; но он, г. Сенявин, исполнения по

долгу службы следующего по команде на приказание мое не

учинил и отозвался, что он других на место их не пошлет, хотя я ему

подтвердительно и сего числа еще приказывал исполнить оное

повеление, но все он и на последний мой осмотр сего числа

представил тех же служителей, не переменя. Видев я с при-

скорбностию таковое его непослушание, за долг почитаю, в

предупреждение худых и несходных с военной дисциплиною

примеров, сим письменным приказом подтвердить ему, г. Сенявину, по

сходству моего приказания, оказавшихся весьма неспособных

к посылке трех матрос за имеющимися в них болезнями и

слабостью в здоровье, переменить здоровыми и способными сходно

с объяснением моего приказа, а как я не впервые уже вижу

его, г. Сенявина, прискорбности от неохотного повиновения

к команде, потому подтверждаю впредь по повелениям моим

чинить исполнение безотговорочно, как долг службы требует,

в противном случае в свое время не премину я отнестись

жалобою моею е. св. Перемену ж оных служителей исполнить

непременно сего ж числа, ибо напрасными переписками и подобными

неприятными переговорами принужден я терять напрасно время,

чрез что происходит упущение важно надобных дел к

исполнению»

Апреля 7 числа во отданном от е. п. контр-адмирала и

кавалера Ф. Ф. Ушакова на весь флот генеральном приказе назван

я ослушником, неисполнителем, упрямым и причиняющим его

превосходительству прискорбие от неохотного моего повиновения

к службе ея и. в.

Вашу светлость всенижайше прошу приказать учинить сему

следствие, и ежели я есть таков, подвергаю себя надлежащему

наказанию»

Представленное ко мне при рапорте по команде первой

эскадры от флота капитана Шапилова, поданное к нему от

командующего корабля «Навархия Вознесение Господне» штаба е. св.

генеральс-адъютанта ! флота капитана 2 ранга и кавалера Сеня-

вина на имя е. св. на отданный от меня 7 числа сего месяца

приказ о непослушании его, Сенявина, исполнением по моим

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии