Читаем Адмирал Ушаков. Том 1, часть 2 полностью

капитаном, желая ему объявить мое мнение, но быв на оном долгое

время дождаться не мог, а по сходе с корабля, спустя несколько

времени, увидел его подошедшего ко мне на берегу против

корабля; объявил ему со всяким порядком о его недосмотрении

и приказывал иметь впредь рачительный присмотр, но он, флота

капитан Баранов, оное принял от мейя не с подлежащею

учтивостью, азартно объявляя мне, что он не корабельный мастер и

не такелажмейстер и что оное смотрение до него не принадлежит,

потому он и делать оного не будет, а должность его есть принять

корабль готовый и отакелаженный. Я объявлял ему, что таковое

его мнение и объявление совсем противно долгу службы и

намерению е. св.; напоминал также несколько раз, чтобы он напрасно

не горячился, выслушал бы с тихостию от меня порядок и

исполнял бы то, что должно и приказано. За всем тем и еще с

сожалением видел я наносимую неприличную для меня прискорбность,

в отвращение которой сим приказом объявить имею, что я

приказания делаю и объявляю оные по долгу службы, сходно с по-

велением е. св., не выходя из благопристойности, которую я соблю

даю и рекомендую ему, Баранову, впредь от таковых поступков

иметь осторожность и в исправлении и приготовлении

вверенного ему корабля употребить рачительное старание и присмотр;

в противном же случае принужденным я найду себя жалобою

моею представить к е. св.

Флота капитан 1 ранга Баранов, как означено вчерашнего

числа приказом, с непристойным азартом отговариваясь от

принадлежащей ему должности, о исполнении которой с должным

объяснением я ему напомнил, но все он настоял в одном

положении, что он разных должностей исполнять не будет, а

требовалось от него то только, что должно во всем по вверенному ему

кораблю иметь рачительный присмотр и распоряжение, причем

по долгу службы также приказывал я ему и о рачительном

сбережении вверенных ^ему служителей в разсуждении весьма

умножившихся в команде его больных людей, а на противоречия

его об оных напомянул также, что недосмотрением его

сбережения многие служители во время командования его кораблем

«Св. Павлом» из оной команды померли, потому и подтверждал

ему впредь иметь прилежнейший присмотр; но он, г. Баранов,

вместо того чтобы принять оное приказание к исполнению,

несправедливо поданным ко мне сего числа рапортом объясняет,

якобы я его порицал неприличными чести его словами, что

он переморил своих подчиненных и просит, чтобы

приказал я исследовать и поступить по закону. Я удивляюсь, что

подчиненный приказания своего начальника принимает в

противную сторону и называет объяснения оных порицанием,

ибо я справедливый долг имел сказать ему в подтверждение

в рассуждении, что с сожалением видел двоекратно в команде

его, г. Баранова, необыкновенное против прочих множество

больных людей, как-то прежде на корабле «Павле» в короткое время

его командования выбыло умершими служителей более, нежели

во время моего командования оным кораблем в четыре года;

почитаю ж я, что тогда начало болезни в той команде

последовало от неосторожной его посылки людей за камышом в Аккер-

ман и в перевозе оного на строющийся тогда его в Южной бухте

хутор; а посылка в Аккерман в тогдашнее время за камышами

в рассуждении заразительного и гнилого там в летнее время

воздуха было от меня письменными приказами весьма запрещена.

Объявляя о сем ему, г. Баранову, в подтверждение моих

приказаний сим письменно еще подтверждаю, дабы употребил он все-

возможное старание безотговорочно о исполнении упоминаемых

должностей; к исследованию ж его во оном собою без особого

позволения е. св. в разсуждении знатного его чина, приступить

не осмеливаюсь, а в свое время обо всем оном не премину до-

несть е. св.

По сходству повеления вашей светлости, взятые в прошлом

году во время крейсирования эскадры около анатолийских

берегов крейсерскими нашими судами под Синопом на разных

судах призовые вещи, теми крейсерами в прошлом же году проданы

всего из оных призов ценою до пятнадцати тысяч рублей. Из

оной суммы сходно с повелением вашей светлости третья часть

от крейсеров получена в здешнее казначейство, из оной

принадлежащую часть эскадренному командиру получил я, часть же,

следуемая по главному предводительству вашей светлости *,

с прибавлением из оставшего третьей части на всю эскадру

нижних чинов, каждому выдано по одному рублю, а затем уже

оставите до шестисот рублей приказал я употребить на госпиталь

в пользу больных служителей, а затем все оставшее разделено

крейсерами между собою на всю их команду. Тож взято на

пленном корабле, что ныне именуется «Иван Предтеча», денег

турецкой монетою на российский счет четыреста один рубль,

приказал я все оные отдать на госпиталь же, в пользу больных

служителей.

Контр-адмирал и кавалер Федор Ушаков

Почтеннейшее письмо вашего превосходительства от 5-го

числа сего месяца имел честь получить, по сходству которого,

знав сколь нужно жителей здешних татар, в рассуждении

требующегося им времени к хлебопашеству, от доставления лесов

в Севастополь, ко флоту принадлежащих, на некоторое время

освободить. Приказал я сделать обстоятельную выправку, сколько

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии