Читаем Адмирал Ушаков. Том 1, часть 2 полностью

они при крепком теперь противном ветре никак попасть туда не

могут; а притом за вернейшее почитаю, что бывшим вчерашний

день с открытого моря ветром и волнением разобьет или

разбило их в щепы, а сегодня сделавшимся ветром от берега

течением и достальное унесет, однако, за всем тем непременно

пошлю осмотреть. Что ж принадлежит до судна «Чечерск», оное

шло со мною с тем, что хотел я возвратно послать его к вам,

ибо мне в судах нужды нет; но, не доходя острова Фидоииси,

на оном судне «Чечерске» сломило верх стеньги, а затем и

возвратилось в Лиман; прошу приказать принять его во флотилию.

Впрочем ласкаюсь надеждою непременной вашей дружбы,

с истинным и чистосердечным моим к вам почтением и предан-

ностию имею честь быть.

Флотилия, находящаяся в устье Сулина-Багази, пойдет вверх

реки, а на место оной нужно оставить несколько судов для

содержания во оном устье караула при батареях, дабы неприятель

оными не мог овладеть. С получения сего извольте, ваше

благородие, следовать в устье Сулина-Багази и стать поблизости

батарей для охранения оных. Ежели какие неприятельские суда

побегут из Дуная, извольте оных ловить и брать в плен, а в

случае невозможности, бить, жечь, топить, как случай допустит;

также и батареи охранять и неприятеля ко оным не допускать и

находиться там до возвращения флотилии, или впредь до моего

приказания. По прибытии туда сверх сего предписания о

содержании тамошнего поста извольте требовать повеления от

командующего флотилиею.

Как я со флотом нахожусь при устьях Дунайских для

прикрытия флотилии и, если бы случилось близ оного места, для

поисков над неприятельским флотом, гирла Сулина-Багази и

К илии находятся в моем виду, и суда наши стоят и ходят близ

оных; а таковое ж надзирание должно иметь и при устьях

Георгиевском и Портицы-Багази; для сего извольте, ваше

высокоблагородие, с судном вашим «Св. Георгием», тож бригантиною

«Св. Климент папа Римский», еще тремя крейсерскими, всего

с 5-ю судами следовать к ZW стороне и крейсировать против

Георгиевского устья и Портицы. Старайтесь искать и ловить

неприятельские суда, ежели побегут от флотилии и будут

выходить из оных гирл в море, а также и смотря идущих, как

возможность достанет, а в случае невозможности, ловить, брать

в плен, бить, жечь и топить; старайтесь достать пленных для

разведывания, где находится ныне неприятельский флот, и как

скоро, во оном будете иметь удачу, немедленно возвратитесь ко

флоту. Не худо бы осмотреть несколько и подальше оных устьев,

ежели способное будет время, не попадутся ли неприятельские

суда, имейте крайную осторожность в рассуждении

неприятельского флота, ежели увидите идущего, старайтесь убраться ко

флоту и, идучи, делайте сигналы. Имейте всякую военную

осторожность и берегите суда, вам вверенные, и во всем поступайте

по силе закона и о исполнении извольте мне рапортовать.

В повелении мне от его светлости от 29 числа сентября

предписано: проводя флотилии в устья Дунайские, ежели найду

здесь флот, должен я непременно его прогнать и стараться

разбить; также означено: ежели узнаю, где находится оный

неприятельский флот в их портах, весьма нужно бы искать его и

разбить; а главное намерение состоит в том, чтобы флот, мне

вверенный, закрыл устья Дунайские. А как с помощию божиею

вы со флотилиею вошли и находитесь уже в реке Дунае

безопасны, судов неприятельских против • оных устьев нигде не

видно, первые два'устья состоят в моем виду и против обоих их

расположены от меня близко крейсерские суда, и сверх оных

к устьям Горгиевскому и Портиц послал я особо пять из лучших

крейсерских судов под командою господина подполковника

Чапони и велел ему надзирать, не побегут ли от флотилии чрез

оные устья неприятельские суда или не покажутся ли где с моря

или при берегах близ оных мест, стараться их ловить и брать

в плен; а в случае невозможности, бить, жечь и топить. О чем

известя, покорнейше прошу вашего превосходительства, ежели

будете иметь сведение о неприятельском флоте, где он находится,

меня уведомить, ибо я о флоте неприятельском сведения не

имею. Одолжи, батюшка Иосиф Михайлович, об оном меня

известить, ежели вы известны. Какие ж при флоте, мне

вверенном, находятся со мною корабли, фрегаты и прочие суда, об

оных ведомость к вам препроводить честь имею1.

Пребываю впрочем с истинным моим почтением и предан-

ностию.

Вашей светлости донесть честь имею: по прибытии к Дунаю

флот, мне вверенный, расположил я в удобном месте для

охранения и прикрытия всех Дунайских гирл и ко отражению, если

показался бы в здешний край флот неприятельский.

Крейсерские суда частями поставлены против устья Килии и Сулина.

К устьям же Эдрелеса и Портиц сделан от меня особый отряд

в числе лучших пяти крейсерских судов под командою господина

подполковника Чапони с тем приказанием, чтоб, крейсируя

против оных, с крайней осторожностию наблюдал, если из оных

устьев побегут от флотилии нашей неприятельские суда или

будут показываться из моря, оных ловить, брать в плен, а в

случае невозможности—бить, жечь и топить, и при том в способное

время старался бы несколько пройтить и дальше и, как можно,

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии