Читаем Адмирал Ушаков. Том 1, часть 2 полностью

грамоте и части арифметики.

Семен Афанасьев

Вашему превосходительству известить честь имею: со флотом

черноморским 16 числа вышел с Севастопольского рейда, плава-

ние имел при ветре от юго-юго-востока к стороне Аккёрмана.

Транспортные суда с препровождением крейсеров отправил

вперед, прямо в Лиман, и препровождающим их крейсерским судам

приказано от меня, как скоро проводят до Кинбурна, следовать

ко флоту в соединение мимо Гаджибея и Аккермана, и ежели

флотилия еще не ушла, объявить, что я плавание имею к Дунаю.

Вчерашний день, прошед я со флотом Тарханов Кут, отправил

еще вперед легкое крейсерское судно к Гаджибею, затем же

осмотреть флотилию, ежели она тут, о следовании туда ж.

Сегодня в полдень по счислению отстоит от нас островок в устье

Дккермана NW 45-00 в 58 верстах, острова Фидониси

северная оконечность ZW 74-00 в 84 верстах и при сделавшемся

северном ветре плавание имею бейдевинд по румбу WNW,

которой ведет к берегам между Днестра и Дуная, уповаю, ежели

оный ветр не переменится, буду еще несколько на виду

Днестровских гирл. С сим донесением отправил я от себя вперед легкое

крейсерское судно к Днестровским гирлам и оттоль поспешу к

Дунаю, о чем и к его светлости рапортом моим донесть честь

имею...

P. S. По извещению вашему нигде не уповаю вас застать, кроме

Дунайских устьев, однако для осведомления хватаю1 устья Днестра, там,

надеюсь, посланное от меня судно от береговых страж узнает, прошли ли

вы или нет. Нетерпеливо желаю скорее с вами соединиться и то, чтобы

вы, милостивый государь, во всем были благополучны, особо от ветров, они

более всего наводят мне чувство в беспокойстве; желаю от истинной

преданности всякого вам благополучия, оно есть ваше и мое обще. Бывший

южный ветр беспокоит меня, не знаю, где вы это время были, полагаю,

по жаркой вашей отличности и усердности, конечно, близ уже Дуная, сия

усердность ваша известна мне уверительно, заставила меня со флотом

спешить прямо к Дунаю.

Из подносимого здесь известия цареградского 2, полученного

мною чрез посла князя Голицына, в. и. в. высочайше усмотреть

изволите, сколь важно сражение 8 июля, бывшее у берегов

Таманских. Все сие подтверждено взятыми в плен турками и точно

то число убитых и раненых показывают, как и судов

поврежденных.

В сражениях, бывших 28 и 29 августа, потеря наша состоит

в убитых 1 и 26 раненых нижних чинах; повреждены на кораблях:

на «Рождестве Христове» перебита фок-мачта, на «Александре»

бизань-мачта, на «Георгии» грот-мачта и на «Марии Магдалине»

грот-рея, которые уже все исправлены.

На сожженном корабле «Капитании» артиллерия на нижнем

деке была: пушка сорокафунтовая и по три гаубицы трехпудовых

на стороне; на верхнем деке пушки 24-фунтовые, на шканцах и

баке 18-фунтовые. Взятый корабль «Пеленки-Бахри» 19 что

ныне «Иоанн Предтеча», имел на главном деке 24-фунтовые, на

верхнем 12-фунтовые, на шканцах и баке десятифунтовые. Сей

корабль длиною по нижней палубе 165 фут, шириною без

досок 55 в полном грузе ходит глубже стопушечного корабли

до 27 футов, в ходу легок, дерево отменное. По переправке будет

осьмидесятипушечный; на главном деке пушки 24-фунтового

калибра и по две гаубицы на стороне, на деке 18-фунтовые и по

два на стороне картаульных единорога, на шканцах и баке полу-

картаульные единороги, на юте четвертькартаульные единороги.

Сколько ни облегчен сей корабль, но все не меньше 20 футов в

воде, и потому никак нельзя перейти ему 16-футовую банку

Очаковскую, то и решился я его отправить в Севастополь, где и

будут его килевать и переделывать.

Взятая у неприятеля батарея, ланцон большой препорции и

бриг, суда надежные; на батарее передовых две пушки

24-фунтовые английские, по бокам по 5 медных 8-фунтовых, на корме

одна английская 24-фунтовая, на ланцоне куршейная

27-фунтовая чугунная, по бокам по четыре восьмифунтовые и одна

мортира 2-пудовая. На бриге по сторонам по пяти медных

8-фунтовых, таких же две погонных. Сей бриг отменного построения и

чрезвычайно ходит скоро.

Сообщение мое утром сего дня отправил я к вам на вашей

бригантине, подошед же к Аккерману чрез возвратившееся мое

судно сей час получил известие, что флотилия 3 день уже к

Дунаю прошла. Посему сей же час направляю путь свой к Дунаю,

а как темные ночи и туманы со всем флотом не дозволят мне

столь иттить скоро, как крейсерские суда ходят, то наперед меня

посылаю к вам с уведомлением из легких крейсерское судно.

А каковы мною посланы на бригантине вашей сообщения, со

оных прилагаю точную копию, препровождаю оные в той

надежде, что мое судно придет скорее, нежели ваша бригантина,

впрочем желаю скорого с вами соединения и уведомления о

расположениях, как"ие предпринять должно, имею честь быть.

За отправленным с крейсерским судном от 18 числа рапор*

том моим вашей светлости донесть честь имею: чрез

возвратившееся ко мне одно посланное к Гаджибею крейсерское судно

получил я известие, что флотилия 18 числа от Гаджибея

отправилась к Аккерману, посему со флотом вчерашний день при

бывшем тумане и разных переменных ветрах и спешил подойтить к

Аккерману в соединение со оною и при начале уже темноты,

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии