Читаем Адмирал Ушаков. Том 1, часть 2 полностью

получил я сообщение от господина генерал-майора и кавалера де-Ря-

баса, что ваша светлость повелеть ему соизволили, ежели флот

мне вверенный по каким обстоятельствам замедлит в соединение,

следовать ему со флотилиею, не ожидая, прямо к устьям Дуная.

По сходству сего, при первом благополучном ветре оттуда и

отправится, упоминая, однако, надеется он, что я, конечно, поспешу

соединиться с ним при Гаджибее или при устьях Днестровских.

По сим обстоятельствам со флотом пойду я прямо к Гаджибею,

а оттоль мимо Днестровских гирл к Дунаю; ежели же северные

[и] северо-восточные противные ветры к Гаджибею иттить

воспрепятствуют, пущусь прямо на Фидониси и к устьям Дуная;

надеюсь там уже застать флотилию, о чем сходно и к господину

генерал-майору и кавалеру де-Рибасу от меня сообщено. Весьма

сожалею и чувствительно для меня, что при всем неусыпном моем

старании за разными, известными уже вашей светлости

обстоятельствами, прежде сего с Севастопольского рейда выйтить было

неможно, но употреблю всевозможные способы, сколько могу

успеть, выполнить повеления вашей светлости.

Я сего числа со флотом Черноморским в числе 14 кораблей,

4 фрегатов и 38 разных судов с рейда севастопольского выхожу на

море и ко исполнению повеления его светлости пойду к

очаковской стороне, оттоль к берегам Дуная, где, надеюсь, соединясь

с лиманской флотилиею, под командою господина генерал-майора

и кавалера де-Рибаса состоящею. На рейде севастопольском для

защищения оного и гавани оставляю 4 фрегата, корабль

бомбардирский и несколько разных судов. Порт и команду при оном

поручил я на время отсутствия моего флота капитану 1 ранга Домо-

жирову, о чем к сведению вашего превосходительства и известить

честь имею, из отправляющихся же со мною 56 судов 12 пойдут в

Лиман для транспорта. Впрочем, с истинным моим почтением и

преданностию имею честь быть.

Федор Ушаков.

§ 1

Сообщением господин генерал-майор и кавалер де-Рибас от

11 числа сего месяца извещает: его светлость предписать ему

соизволил, если сдешний флот к препровождению флотилии за какими-

либо невозможностями в соединение умедлит, следовать ему не

дожидаясь. По сходству сего, он при первом благополучном ветре

намерен отправиться со флотилиею к устьям Дунайским, однако

надеется, что, конечно, и я поспешу со флотом скоро соединиться

при Гаджибее или около Днестровских гирл. По сим

обстоятельствам, естьли ветры нам будут способны, плавание со флотом

иметь буду прямо к Гаджибею, а оттоль к берегам Дуная. Если

же ветры будут северо-восточные и в ту сторону неспособны,

пойду прямо на вид к острову Фидониси, о чем по флоту к сведению

сим и объявляю.

§2

Фрегат «Антоний», бригантина, пришедшая из Таганрога,

шесть пленных судов, шесть крейсерских для провождения оных

и четыре крейсерских ж судна, назначенных в Лиман для

транспорта, выйдут из Севастополя со флотом вместе, если же они по

каким обстоятельствам вместе со флотом держаться не могут или

надобность востребует, приказать им следовать одним особо ото

флота, когда поднимется на корабле «Рождестве Христове» на

грот-брам-стеньге кейзер-флаг при трех пушечных выстрелах,

тогда командующему фрегата «Антония» со всеми оными судами,

отделясь ото флота, следовать в повеленный путь.

§з

Некоторые из оных суда, а особо кирлангич и другие с малыми

судами, чектырьме именуемыми, могут иттить против прочих

легче, таковые суда позволяю я отпустить вперед, дабы крейсеры

381

скорее, отдав их в Лимане, возвратились ко флоту, искали бы

оного в соединение в проходе от Лимана к Гаджибею, ежели ж тут

флота и флотилии нет, следовать проходом мимо устья Днестра,

буде и тут флота и флотилии не найдут, продолжать плавание

между берега и острова Фидониси к устьям Дуная; там, конечно,

уже найдут флот или флотилию нашу, при которой и остаться...

Господин контр-адмирал и кавалер Ушаков представляет, что

по умножению флота предвидит в письменных делах входящих

от оного в контору Севастопольского порта запущение, по

недостатку во оной канцелярских чинов» да и на кораблях не состоит

письмоводцев половинного числа против штатного положения.

И потому просит присылки для порядочного исправления дел в

конторе повытчиков и копиистов, а для укомплектования флота—

клерков и писарей. Сверх того при вооружении гребной флотилии

в сих последних состояла необходимая надобность, а послать было

не из кого, потому судовые командиры оной флотилии не

соблюдают письменного порядка, какой бы должен быть с

определенными к ним писарями.

Черноморское Адмиралтейское Правление, имея только

половину комплектного числа канцелярских чинов, не может оных

нимало уделить Севастопольской конторе, а на укомплектование

флота и флотилии клерками и писарями не находит и средств,

какими б то учинить можно было.

Потому и представляет вашей светлости: не угодно ли для

помещения в показанные чины повелеть прислать из училищ Екате-

ринославской и Харьковской губерний студентов или из тех же

наместничеств столоначальников двадцать, помощников их 72 да

писарей или копиистов сто восемьдесят семь человек, включа в

число сих последних из воспитанников, обучившихся российской

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии