Адепт не хуже прочих

Дальше нас препоручили внутренним ученикам, и я как-то особо не удивился даже, что одному из молодых людей велели отвести к семнадцатому западному колодцу именно меня. А второй «любимой игрушкой» профессора, как ни странно, оказалась Беляна.

Когда узкими тёмными коридорами мы дошли до нужного спуска, ученик распахнул решётчатую дверь клети и скомандовал:

— Куртку снимай и заходи!

Хлипковатая конструкция доверия мне отнюдь не внушила, я заколебался.

— Не боись, трос не оборвётся! — ухмыльнулся круглолицый парень на пару лет постарше меня. — А худо станет, шнур звонка дёргай — подниму! — И он перевернул песочные часы. — Время пошло!

«Время — деньги», — мысленно отозвался я и шагнул в клеть. Та качнулась, окончательно сделалось не по себе.

— В добрый путь! — заржал ученик, захлопнул дверцу и сбил стопор.

Я ухватился за решётку, но вопреки опасениям клеть не ухнула вниз, а под размеренный скрежет механизма начала спускаться пусть и быстро, но достаточно плавно.

Миг ничего не происходило, а стоило только пересечь незримую черту, и будто в фабричную топку шагнул.

Раз! И обдало невыносимым жаром!

Не натренируй дух в приюте, точно бы спёкся, а так закрылся волевым усилием, стало легче.

Два! И ровно пылающими полешками обложили, ещё и маслица от души в костерок плеснули.

Горю! Но — терплю. На ближайшей к приютскому якорю площадке для медитаций не сильно легче было, а до неё своим ходом добирался, ещё и проклятия перебарывал. Так что…

Три! И клеть рухнула в расплавленный чугун!

Тут уж я взвыл в голос. Небесная сила смяла барьеры, ворвалась внутрь обжигающей волной оранжевого жара и едва не вогнала в беспамятство. Ноги подкосились, я сначала уселся на дно клети, а после и вовсе распластался на спине. Потянулся было дёрнуть шнур, но не сумел пошевелиться. Напор энергии оказался слишком яростен, она беспрестанно просачивалась через барьеры, и никак не получалось окончательно выдавить её из себя, поэтому взялся разгонять очаги наиболее болезненного жжения, но только тушил один, и тут же полыхало по соседству. Какое-то время я подобно акробату, взгромоздившемуся на здоровенный шар, выискивал баланс, это в итоге и навело на мысль задействовать технику обретения внутреннего равновесия.

И — сработало! Неприятные ощущения отступили на задний план, на меня снизошла необычайная ясность. Сознание и дух сделались единым целым, я одномоментно прочувствовал размеренную пульсацию зачатка излива, уплотнение ауры в местах проработки меридианов и давление семени атрибута, искажавшее оранжевую однотонность аспекта.

«Лежит ровно», подумалось мне, а затем я дотянулся до шнура, дёрнул его и вновь откинулся на спину. Дальше уже мог только наблюдать, как начинают уплывать вниз стены колодца.

Три! И будто из озера лавы в котёл с бурлящим маслом перекинули.

Два! И вот уже кругом всего-навсего кипяток.

Один! И — воздух! Жаркий и даже раскалённый, но — воздух!

А там и подняли!

Круглолицый ученик запихнул в рот остатки рогалика, открыл дверцу клети и покачал головой.

— Долго ты там! — сказал он, стряхивая с ладоней крошки. — Думал, уснул!

Я с ненавистью глянул в ответ, разлепил пересохшие губы и прохрипел:

— А если б окочурился?

Парень пожал пухлыми плечами.

— А мне-то что? Проверять раз в час велено, а ты там и сорока минут не пробыл.

Сорок минут? Да только опустили и сразу подняли!

— Не может быть! — выдохнул я.

— Чего не может быть? — возмутился паренёк. — У меня всё записано! И ты, давай, не прикладывайся тут! В купальнях медитировать будешь!

Я открыл глаза, собрался с силами и поднялся на четвереньки. Одежда промокла от пота, а руки и ноги дрожали, но чувствовал себя далеко не самым худшим образом. Так и жгло всего, правда, но это ерунда. Пройдёт. Главное, состояние внутреннего равновесия обрёл и на следующую ступень возвышения поднялся.

Или не обрёл? Или не поднялся? Вдруг всё лишь пригрезилось?

Тридцать пять целковых — не такие великие деньги по моим долгам, но обидно будет, если в очередной раз себе невесть что нафантазировал!

Собраться с мыслями помешал приставленный ко мне ученик. Вредный паренёк вновь растормошил и отвёл к служителю, а тот отправил в купальни. Покидать для этого подземелье не пришлось, после прожарки у источника ученики мылись прямо здесь.

Впрочем, не только мылись, но ещё и медитировали.

— Занимай любую свободную ванну, — сказал встретивший на входе банщик, вручил полотенце, глянул в квиток и предупредил: — Сорок минут у тебя. Форму оставляй, выстирают и высушат.

Памятуя о том, как ловко разоблачила меня Беляна, прилюдно оголяться не хотелось, но деваться было некуда. Убрал вещи на одну из полок, прикрыл рубцы накинутым на плечи полотенцем и отправился на поиски свободной ванны. Вода в купелях бурлила, выплёскивалась и утекала куда-то по желобам. Совсем уж кипятком не была, приятно щекотала кожу и… вымывала излишки захваченной при закалке энергии. Расслабляла.