Адепт не хуже прочих

Лучше всего дела обстояли именно с последним. О да! Талант лицедея был у меня в крови! В остальном тоже оказался отнюдь не безнадёжен, но и не более того. Контроль над сгустком небесной силы упускал уже на пятом счёте, а свечные огарки и вовсе плавились, упорно не желая загораться.

В противовес этим своим неудачам по схеме закалки я продвигался пусть и не слишком быстро, зато стабильно и день ото дня заходил всё дальше и дальше. Иногда попадались площадки вроде той, что была у входа — по словам Грая они предназначались для каких-то совершенно ненужных в моём случае медитаций, но я всё же взял за правило задерживаться там и переводить дух. Разглядывал сложные колдовские схемы, изображения которых непременно покрывали в таких вот местах стены или колонны, а заодно избавлял себя от остатков проклятий. Точнее — избавить пытался.

Фиолетово-чёрную гадость я сжимал в плотный шарик под правым коленом. Сумел вычистить из ауры все призрачные отростки, а вот сердцевина зловредных чар моим усилиям не поддавалась. Всякий раз, как подступался к ней, боль накатывала с такой силой, что проще было отпилить ножовкой ногу.

Второе проклятие оказалось чуть менее прилипчивым. Под натиском бушевавшей в подземелье энергии пурпур скукоживался, и очищение от него было всего лишь сродни сдиранию с себя кожи. Со временем в моей ауре образовался ещё один сгусток чужеродных чар, который я намеревался слить с первым, дабы избавиться от всей гадости разом. Грай этот план одобрил.

— Продолжай, — кивнул приютский врач после очередного изучения моего духа. — Случай непростой, а чем больше ослабишь связь проклятия с телом, тем проще будет от него избавиться.

Ну я и продолжил. По мере продвижения вглубь зала напор энергии становился всё резче и злей, и вместе с тем она не текла от якоря, а скорее кружила вокруг него, время от времени влетая внутрь сиявшей на полу колдовской схемы и оранжевыми искорками уносясь куда-то вверх.

При одном только взгляде в ту сторону меня немедленно начинало мутить, а всё кругом становилось зыбким и нереальным, к последней площадке для медитаций я подбирался, уставившись в пол. Энергетический шквал едва не сбивал с ног, всего так и пропекало насквозь, но — дошёл! Справился!

Какое-то время я просто пытался отдышаться и свыкнуться с напором силы, но лучше не становилось, наоборот — мало-помалу стал проваливаться в забытьё.

Тогда сел ровно, и взгляд сам собой зацепился за колонну, на которой оказался начертан очередной затейливый рисунок. Что-то в контуре человеческой фигуры показалось знакомым, я пригляделся и сразу на ум пришёл заляпанный кровью лист из дома звездочёта.

Ну точно!

Один в один! Только здесь линии провели не синие и красные, а оранжевые и чёрные. И не линии даже это были, а стрелочки.

Оранжевые стрелки со всех сторон проникали в тело и постепенно сливались в шесть основных, которые уходили к пламенному шару в районе солнечного сплетения фигуры. От него расходились четыре линии, только уже чёрные — они подобно спицам тележного колеса, упирались в кольцом охватившую ядро окружность. Вспомнилось невесть когда и где услышанное слово «оправа».

Сверху к этой самой «оправе» нимбом примыкало вытянутое полукружие. И от той, и от другого в ноги, руки, к обеим ключицам и голове уходило по меридиану. Парные линии сливались в единую узловую точку, и только в кистях изобразили по ещё одной окружности с отростками-пальцами. Всего соединений набралось тридцать шесть.

«Да это же тот самый абрис!» — сообразил я, тут-то меня и окликнули.

— Ну наконец-то! Я совсем тебя заждалась!

Вздрогнув от неожиданности, я обернулся на голос и едва об удержании приказа отторжения не позабыл: из окольцевавшей призрачный якорь вязи сияющих символов на меня глядела Рыжуля!

Глава 10

Какого чёрта⁈

Горло будто удавкой сдавило, не сумел выдавить из себя ни слова.

Столько времени гнал, гнал и гнал от себя мысли о рыжей девчонке — и вот она стоит передо мной! Совсем без одежды!

Черти драные! Это ещё как⁈

Да быть того не может!

Впрочем — этого и не было. Если грудь Рыжули ещё худо-бедно просматривалась, то низ живота затянуло непонятное марево, словно стыдливый художник не довёл свой гениальный рисунок до конца. А потом девчонка и вовсе сгинула, будто мираж.

«Чёртов девственник», — послышался злобный шепоток, и сразу в круге возникли две безликие фигуры.

— Иди к нам, сынок! Мы так скучаем по тебе!

Я оскалился и резко бросил:

— Снова мимо!

И тогда неведомая тварь меня достала, подобрав отмычку и подцепив на крючок.

Торт. Мне пригрезился торт со взбитыми сливками и восемью свечами. Тот самый, что пообещала на очередной день рождения тётка и которого я так и не получил.

Мой торт!

Но нет — он никак не мог быть моим. Свой восьмой день рождения я справлял уже с босяками, и значит, это чудо чьё-то чужое.

А я чужого не беру!

Рот наполнился слюной, меня со страшной силой потянуло к якорю, но сначала притормозил зарок, а дальше я уже опомнился и попятился прочь.