Адепт не хуже прочих

— Покомандуй тут ещё! Зря и бальзам дал! — заявил в ответ Лучезар и обидно рассмеялся. — Уж лучше ожоги, чем конопушки!

— Ах ты гад!

Ассистент врача в долгу не остался, и взялся высмеивать перестарка, а Грай взглянул на часы, приложил к губам указательный палец и потянул меня из комнатушки. Двинулся он прочь от выхода в приёмный покой, повернул раз и другой, завёл в глухой закуток, где обнаружилась массивная дверь, запертая сразу на два навесных замка. Оба были зачарованы, с каждым врач провозился никак не меньше минуты.

Перебранка в приёмном покое стихла, но Лучезара мы дожидаться не стали и по винтовой лестнице спустились в подвал с грубой каменной кладкой, какой не было даже в каземате. Внизу оказалось темно хоть глаз коли, врач снял с крюка керосиновую лампу, воспламеняющим приказом запалил фитиль и первым двинулся по коридору.

— Не отставай! — коротко бросил он мне.

Вопреки ожиданиям в подземелье было не прохладно и сыро, а жарко и душно. Воздух переполняло незримое оранжевое сияние, через него приходилось буквально проталкиваться. Я немедленно начал обливаться потом, Граю — хоть бы что.

— Там источник? — спросил я, когда проход перегородила дверь из зачарованного металла, на которой раскалённым серебром светились защитные руны и чернели изображения горящего чертополоха.

Врач рассмеялся.

— Что ты! На таком расстоянии от источника ты бы в прах обратился!

— А здесь? — уточнил я, облизнув пересохшие губы.

— Здесь — нет, — заявил Грай и начал снимать с двери колдовскую защиту.

После недолгой возни распахнул ту, и меня едва не снесло волной хлынувшего в коридор жара. Отшатнулся было, но сразу качнулся обратно и устоял на ногах лишь благодаря двум шажкам вперёд. Одному и другому. Через порог и чуть дальше. Прямиком в огненный ад.

Черти драные! Это меня Грай в спину пихнул!

Я подался назад, но дверь уже захлопнулась. Упёрся в неё да так и сполз на пол, закрывая руками лицо.

Давным-давно, когда ещё жил у тётки, мы всем семейством непременно раз в седмицу выбирались в баню, и в парилке, где от невыносимого жара уши в трубочку сворачивались, я неизменно опускался как можно ниже, там — становилось легче, в зале с бушевавшим меж высоченных колонн огненным штормом, куда меня втолкнул драный врач, — нет. Напор обезумевшей оранжевой энергии не просто иссушал тело, а прямо-таки его сжигал. От переизбытка небесной силы я начал запекаться изнутри, более того — должен был вот-вот обратиться в живой факел. И тогда — всё, тогда — конец!

Не хочу!

Попытка закрыться отторжением успехом не увенчалась: барьер попросту разметало, а меня самого крепенько приложило отдачей.

Черти драные, не то!

Я мысленно окутался защитной пеленой, отгородился ею от огненной стихии, и даже сумел продержаться так с десяток ударов сердца, прежде чем моя воображаемая броня оказалась прожжена сразу в нескольких местах. Вновь замутило, но слабину я не дал и вновь закрылся от накатывавшего со всех сторон оранжевого шторма, только на сей раз ещё и взялся выдавливать из себя обжигающее сияние, как на занятиях с приютскими воспитанниками вычищал из духа обездвиживающие приказы. Приходилось скрипеть зубами от боли и терпеть в надежде, что ещё немного и станет легче, но легче не становилось.

И всё же я не сгорел и не запёкся изнутри. Даже сумел несколько раз приложиться ладонью по двери.

Как ни странно, Грай не только услышал эти жалкие шлепки, но и соизволил меня из душегубки выпустить.

— Молодец, быстро разобрался, — похвалил он, вновь затворяя дверь.

Я дышал и никак не мог отдышаться. На языке так и вертелись всякие крепкие словечки, но проявил благоразумие и от ругани воздержался, ещё немного полежал на холодном каменном полу и спросил:

— Что там?

— Один из якорей, который оттягивает на себя излишки энергии и стабилизирует источник, — пояснил врач и поторопил меня. — Давай вставай уже! Вставай! — Он помог подняться на ноги и протянул ремень, в кожаные гнёзда которого были вставлены песочные часы. — На полу нарисована схема перемещения, двигайся строго по ней. По волнистым линиям — медленно, по прямым — обычным шагом, по прерывистым — быстрым. Где точки и пунктиры — беги. На кругах стой минуту, на базах с поперечными чертами — две. Далее ориентируйся на количество углов. Считать ведь обучен?

Песочные часы в гнёздах оказались рассчитаны на измерение от одной и до пяти минут, и я сказал, застёгивая пряжку ремня:

— Разберусь.

Возвращаться в душегубку нисколько не хотелось, но ныть и протестовать мне и в голову не пришло. Как там толковал наставлявший неофитов у часовни Карающей десницы монах? Слабому не закалить тело и не укрепить дух? Вот-вот. Дам слабину — сдохну. Не прямо сейчас, так во время ритуала очищения.

— Если собьёшься, возвращайся к входу и начинай заново, — предупредил Грай. — Приду за тобой через час.

— Подождите! — всполошился я. — А сюда больше никто не заявится?