Адепт не хуже прочих

Я приложил голема огненным ударом, но сгусток пламени впустую расплескался по глине, будто уродливую ученическую поделку прикрыли если и не полноценной защитой, то как минимум отторжением.

Будто⁈ Черти драные, да именно что прикрыли!

Приметив, как медленно гаснут исчертившие влажную глину колдовские письмена, я сообразил, что до меня в очередной раз дотянулась Сурьма, и не стал изображать из себя неподвижную мишень, вновь скакнул в сторону. Правильно сделал! Второе огненное копьё легко прошило защитный приказ и прошло лишь в какой-то пяди от головы: аж волосы от невыносимого жара затрещали и запахло горелым!

Вот же гадство!

Краешком глаза я заметил, как ринулся к нам наставник, но не ушёл в глухую оборону, и напротив — хватанул побольше энергии, чтобы приложить голема своим излюбленным приказом.

Удар!

Вложил в атаку решительно всю небесную силу разом, и пусть меридианы загорелись струнами раскалённого металла, но зато в голема ровно двадцатифунтовое ядро врезалось! В самый последний момент я довернул кисти, и незримый снаряд не прошёл навылет, а резко вильнул вверх и за счёт этого буквально распорол торс надвое. Влажная глина медленно-медленно потекла, стремясь принять прежнюю форму, но я хоть и едва стоял на ногах, такого шанса не упустил и снова толкнулся из себя воспламенением.

Гори!

Внутренности магической марионетки от огня защищены не были, засохли и растрескались они в один миг, а после нелепая фигура и вовсе лопнула, развалившись на несколько кусков.

Я шумно выдохнул и потряс дымящимися руками.

Вот же чёрт! Чуть не достала гадина!

Подоспевший к шапочному разбору наставник вмиг напустил на себя небрежный вид, несколько раз хлопнул в ладоши и громогласно объявил:

— Кому больше дано, с того и спрос особый! — Затем вызвал очередного абитуриента и прошипел уголком рта: — Живо за мной!

Я и пошёл.

Глава 28

С какой целью старший наставник потащил меня к профессору Сиверу, я так, честно говоря, и не понял. Он ведь запросто мог подрядить на переноску кусков голема кого-то из учеников или даже подчинённых, но нет — велел тащить тяжеленный мешок с самолично отобранными обломками именно мне.

— Не барское это дело! — буркнул я в ответ, не спеша выполнять распоряжение.

Осмотр магического создания затянулся до самого обеда, а я ещё в приюте как-то незаметно для себя самого привык питаться не когда придётся, а по расписанию с первым, вторым и травяным отваром.

Старший наставник глянул в ответ откровенно недобро.

— Это кому вообще надо? Мне или тебе? Кто больше в поиске виновного заинтересован?

— Чего его искать-то? — усмехнулся я. — Оба-два на трибунах сидели. Выбирай любого.

— Нет! — отрезал старший наставник. — Ни Цареслав, ни Долян к этому отношения не имеют!

— Откуда такая уверенность?

Ответом меня не удостоили.

— Мешок! — потребовал старший наставник, начиная терять терпение.

Я с обречённым вздохом повиновался.

Ситуация складывалась откровенно дурацкая. С одной стороны, я был кровно заинтересован в разоблачении пособника Сурьмы, а с другой — его ведь и расколоть могут, тогда ниточка неминуемо дальше потянется. И такой вот ниточке в петлю свиться ничего не стоит, а я и без того по самому краю хожу.

Как бы то ни было, профессор Сивер обрадовался нам как родным.

— Проходите-проходите! — разрешил он, поднялся из-за стола и решительно двинулся к буфету, небрежно бросив на ходу: — Мешок в угол кинь.

Старший наставник тихонько вздохнул, будто наперёд знал, что именно случится дальше. Точнее даже — знал без всяких «будто».

Профессор во всё том же домашнем одеянии задумчиво оглядел сосуды и бутылки с разноцветным содержимым, после чего остановил выбор на хрустальном графине с чем-то оранжевым.

— По такому случаю отведаем-ка мы цитруса!

Помимо правил этикета, чистописания и арифметики, Заряна взялась потчевать меня всяческими яствами и южными плодами, которые раз в седмицу ей присылал папенька, и теперь я вполне мог отличить абрикос от персика, а лимон от цитруса. Как по мне, последний на вкус был не так уж и плох, но старшего наставника откровенно передёрнуло.

И если ему отказаться от угощения не хватило духу, то я отмалчиваться не стал.

— Профессор, я не пью.

— И почему же? — удивился старичок, уже наполнивший две вместительные рюмки жидкостью цвета разведённой оранжевой краски и взявший третью.

— Выпивка — туманит разум и в конечном счёте убивает.

— Убивает? — хмыкнул профессор. — Не так быстро, есть куда как более верные средства!

Но я лишь покачал головой.

Биток был тем ещё мордоворотом, а прикончила его сущая безделица — всего-то два стакана хлебного вина. Не обошлось, правда, и без разделочного ножа, но не захмелей подручный Горелого от выпитого, он бы точно не стал задирать незнакомых ухарей. Так что прикончило его именно пойло.

— Как скажешь! — отмахнулся от меня профессор, выпил и покачал головой. — Молодёжь!

Старший наставник выдохнул, помедлил миг и тоже опрокинул в рот рюмку. Хоть и скривился, но он и не подумал возразить, когда хозяин кабинета, у которого в глазах прорезались оранжевые прожилки, налил снова.