Адепт не хуже прочих

— И неприятности не из-за меня, а из-за вашего несравненного Цареслава, которому дозволено объезжать всех поступающих в школу благородных кобылиц. Ну а с Заряной такой номер не прошёл, её объявили отрезанным ломтём, этим и решил воспользоваться один гнусный тип. Сто к одному, вы и сами назовёте его имя.

— И всё же хочу услышать его от тебя.

— Долян, личный ученик профессора Жилена и самопровозглашённый глава школьных босяков. Уж не знаю, захотел утереть нос Цареславу или собственное величие в голову ударило, но он всерьёз вознамерился приударить за благородной девицей, а я ему испортил игру.

— Каким образом? И в каких отношениях с Заряной ты сам?

— Ухаживаю за её подружкой, а потому вхож в дом. И когда на днях туда заявился этот тип с подмоченной репутацией, не смог промолчать и раскрыл барышням глаза на его мерзкую сущность. А он не нашёл ничего лучше, чем подослать подручного с угрозами.

Старший наставник вздохнул.

— И теперь мы возвращаемся к вопросу, почему расшибся ученик…

— Он упал, — сказал я. — Так изумился моему отказу отойти в сторону, что чебурахнулся вниз. Ума не приложу, зачем вообще он взгромоздился на перила!

— Это твоё слово против его!

— Слово боярина против слова босяка!

— Слово абитуриента и адепта против слова внешнего ученика и аколита! — парировал старший наставник.

— Если случится публичное разбирательство, я молчать не стану!

— Не в твоих интересах устраивать скандал!

— Не в моих интересах заселяться в карцер!

— Ты же понимаешь, что эта история бросит тень на репутацию барышни?

Но я не позволил хозяину кабинета загнать себя в угол, отрезав:

— Так пусть Долян сдаст назад, а его человек откажется от поклёпа на мою честь!

Старший наставник кивнул.

— Я с ним поговорю, — сказал он и предупредил: — Но если вдруг пострадавший не заберёт жалобу до конца дня, ты оплатишь его лечение и на две седмицы отправишься в карцер!

— Это не серьёзно!

— Ещё как серьёзно!

Я с обречённым вздохом поднялся из кресла.

— Всего хорошего! — отсалютовал на прощание и поспешил в столовую, на ходу обдумывая сложившееся положение вещей.

Увы, всё так или иначе сводилось к тому, сумеет ли старший наставник осадить Доляна. Думаю — сумеет, думаю — дворяне отнюдь неспроста варятся в собственном соку, а босяки никому не мешают и лишь самую малость подогревают плавильный котёл, в котором превращаются в тайнознатцев вчерашние мещане и крестьяне, купчишки и служивые; точнее — отпрыски оных.

Но в любом случае пускать всё на самотёк я не стал.

— Тащите сюда Черныша, — потребовал, отыскав уже отобедавших Ерша и Вьюна, перехватил озадаченные взгляды босяков и прищёлкнул пальцами. — Тень!

Но дело оказалось отнюдь не в прозвище.

— Это с каких пор мы у тебя на побегушках? — возмутился Ёрш.

— А-а-а! — заулыбался я. — Так вы сами с Доляном разбираться собираетесь? Ну, вперёд! Удачи!

— Да ладно! — поморщился Вьюн. — Чего начинаешь? Сейчас найдём его.

Тень общаться со мной желанием не горел и даже попытался отбрыкиваться, но куда там! Привели.

— Деньги где? — сразу напомнил я о навязанном вчера долге.

Тень уставился себе под ноги и буркнул:

— Нету.

— Новика знаешь? — спросил я тогда. — При Доляне крутится.

— Угу.

— Найди его и передай, что стукачи долго не живут. И если от своих слов до конца дня не откажется, пожалеет.

— Да плевать ему на твои угрозы! Он аколит!

Я легонько пихнул кулаком босяка в печень, а когда тот осёкся, сказал:

— Аколит он или нет, в следующий раз переломами уже не отделается. Выйду из карцера — зарежу. Так и передай.

— А мне что с того? — пробурчал Тень.

— Целковый с долга спишу.

— Два! — потребовал паренёк.

— Хорошо. Один чёрт, червонец должен.

Босяк вылупился и уже даже начал открывать рот для крика, но я его опередил очередным тычком кулака.

— Резы несусветные! — всё же возмутился Тень, но глотку драть не стал.

— Поговори с Новиком, — сказал я, — и если поговоришь как надо, если он писульку свою заберёт, я не только два целковых скину, но и резы начислять перестану.

— Да не послушает он меня!

— А ты расстарайся! Что говорить, знаешь! Я же тебе в прошлый раз всё доходчиво объяснил, так?

— Долян не даст ему на попятную пойти!

— Не твоя головная боль! Так знаешь, что сказать, или освежить память?

— Не нужно, — буркнул Тень и ушёл.

Ну а я поглядел на босяков, достал целковый и спросил:

— А не взгреть ли нам фабричных? Вы как?

Ну да — оставлять без последствий сегодняшнее неуважение я не собирался. А Ёрш и Вьюн были не расположены упускать возможность подзаработать. Удачно совпало.

В карцер меня не закрыли ни в тот день, ни на следующий. Вроде радоваться надо, а я нет-нет да и начинал о размеренном спокойствии камеры сожалеть. Очень уж непростыми выдались следующие два месяца — непростыми и чрезвычайно насыщенными. И если постигать премудрости тайного искусства отчасти даже нравилось, то о потугах Заряны научить всему, что полагалось знать настоящему боярину, сказать того же было никак нельзя. Таблица умножения и устный счёт — ещё куда ни шло, а вот чистописание я возненавидел всем сердцем.