Адам

- Я не знаю, - покачала головой Искра. – Могу сказать только одно, что теперь он может только приказывать. За помощью мы часто обращались к вам. Моя наставница часто отсылала больных именно сюда, потому что она знала о вашем…целителе. И знала, что вы восстанавливаете утраченные знания, которые помогают людям. За это Пастырь невзлюбил нас. Когда умерла наставница, я продолжила её дело. Она научила меня пользоваться её приборами, научила готовить снадобья. Рассказала, куда ходить, что брать. Что помогает от заразы, а что при слабом облучении. Мы были всего лишь подмастерьями. Но, настоящий мастер – это ваш целитель, потому что он лечит не только тела, но и души. С ним…очень тепло и спокойно.

- Понимаю тебя, - лишь улыбнулась Ворона. – Что ж, похоже, что тебе очень повезло. И ты очень храбрая.

Девушка отвернулась:

- Я не хотела, чтобы люди погибли. Следопыты ушли слишком далеко. И принесли что-то с границ выжженных земель. А там ещё очень много заразы.

- Пастырь запретил просить у нас помощь? – в лоб спросила Ворона.

- Он сказал, что нас ждут тяжёлые времена, если мы откажемся от света его откровения, - в голосе девушки звучал страх. – Он говорил, что в Пустыне было ещё тяжелее. Но его народ не сомневался в нём. И он всех вывел. Так почему же сомневаются сейчас?

- Закономерный вопрос, - хмыкнула Ворона. – Что ж, отдыхай. Тебе понадобятся ещё силы.

- Спасибо! – искренне сказала девушка, когда Ворона уже уходила.

- Мне не за что, - улыбнулась та. – А ты поспи.

11

Выдвинулись они, как только завершили дела в поселении.

Пётр Васильевич и ещё несколько человек пытались отговорить их, но Адам и слушать ничего не хотел. Лишь только говорил, что нужно торопиться.

Дорога до поселения пастыря заняла около половины дня. Густая поросль кривых деревьев сменялась холмистыми равнинами, над которыми плыли тяжёлые иссиня-серые облака, сквозь которые густо лились солнечные лучи.

Лютоволки бежали бодрой рысцой. Ворона крепко сжимала бока зверя ногами, приподнимаясь и опускаясь в такт бегу.

Дующий в лицо ветер помогал справиться с тревогой и мыслями из серии “чё я творю, дура!”.

Ворона, еще до отъезда, рассказала всё, что узнала от беглянки Адаму и Егору Матвеевичу. Адам слушал серьёзно и хмуро. Никогда Ворона ещё не видела его таким. Ей казалось, что он передумает. Что решит выбрать другой путь. Но, к удивлению её, Адам оказался ещё более непреклонным. Он сказал, что, если всё именно так, то он не просто должен, а обязан ехать. Егор Матвеевич всеми силами отговаривал. Даже повысил на него голос, вложив в слова всю отцовскую власть и строгость. Потом начал просить, бессильно и трогательно. Но, Адам лишь сказал:

- Прости, пап, но я должен. Я очень долго ждал…и ради этого я здесь. Ради него…

Егору Матвеевичу ничего не оставалось кроме как махнуть на всё рукой, и уступить.

Адам был сосредоточен и внимательно вглядывался вдаль, будто что-то высматривал.

Небо затянуло тяжёлыми тучами, и поднялся промозглый ветер, когда они въехали в густой лес, поросший кряжистыми деревьями с длинными ветвями, с которых свисали клочья мха. На мощных искривлённых стволах некоторых росли фосфоресцирующие грибы. Точно такие же ютились и среди мощных корней, точно вены, пронизывающих влажную землю.

- Здесь лучше оставить лютоволков, - сказал Адам.

Ворона кивнула и спешилась, последовав примеру Адама. Она почесала за ухом своего лютоволка, точнее волчицы, и последовала за Адамом. Рядом вразвалочку шёл Ракета. Мгновение, и зверь взбежал на одно из деревьев, и исчез в переплетении ветвей и нитей толстого плюща. Ворона проводила его взглядом. Похоже, тут зверёк себя чувствовал в разы увереннее, чем она. Девушка знала, что зверь будет за ней приглядывать, и далеко не отойдёт.

Ворона поправила ремень, на котором висел автомат, и зашагала за Адамом. Парень, похоже, хорошо знал местность.

- Люда не отстала? - спросила она, просто чтобы не молчать. Ей было жутко неуютно.

- Люда знает, что делать, - коротко ответил Адам. И, будто бы почувствовав настроение Вороны, взглянул ей в глаза, улыбнулся и ласково убрал прядку волос ей за ухо. - Ничего не бойся, я с тобой.

Дальше они шли молча.

Спустя некоторое время деревья расступились, явив взору открытое, покрытое ржавой травой пространство. Далеко впереди, тянулась грунтовая дорога, которая упиралась в глубокий ров, опоясывающий огороженное колючей проволокой поселение. Над лепящимися друг к другу кряжистыми строениями темнели вышки с кружками прожекторов на верхушках. Вороне даже вглядываться не нужно было, чтобы понять, что там находятся хорошо оборудованные и укреплённые огневые позиции с крупнокалиберными пулемётами. Здесь, на открытом месте, за рвом и валом, под тяжёлым, свинцовым небом, под которым даже зелень травы и всклоченная пена дальнего леса казались насыщенно-тёмными, поселение выглядело особенно зловеще. Будто свернувшийся в клубок и настороженно дремлющий голодный зверь. Не добавляли радости и струйки чёрного дыма, поднимающиеся к тучам.