Читаем Ада, или Отрада полностью

Бурный Сукин Свин. Пусть моль изъест его анапест! «Все, кого раньше любили – почили, иль жены чужие». Все, по кому мы скорбим – девственницы или шлюхи. – Измененная цитата из написанной преимущественно анапестом поэмы «Долорес» (1866) английского поэта, писателя, драматурга и критика А. Ч. Суинберна (1837–1909): «Time turns the old days to derision, / Our loves into corpses or wives» («Время превращает прошлое в посмешище, / Наших возлюбленных – в трупы или жен»). Помимо фамилии поэта, Набоков в слове «anapest» (анапест) обыгрывает англ. pest (мор, чума), обращая внимание на размер поэмы, которую он находил «ужасной во всех остальных отношениях» (КЕО, 787). На мысль о Суинберне, мастере изощренной звукописи и разнообразных рифм (часто в ущерб смыслу), Вана наводят строчки, которые он сочиняет перед этим, играя словами «эрос» – «essor» – «роза». Транслитерация «Свинбурн» встречается в статье Л. Н. Толстого «О Шекспире и о драме» (1906).

С. 366. маслачок – «маслак» в русском языке, в отличие от украинского, уменьшительной формы не имеет; это «толстая, большая кость, костища, особенно одна из округлых костей; бедро с вертлюгом» (Словарь Даля). Набоков (кажется, единственный в русской литературе) использовал эту форму для фр. pommettes и англ. cheekbones (скулы), напр.: «черновик Лолитиного очерка, ее ног, маслачков, вздернутого носика» («Лолита», Ч. I, гл. 18).

de Grasse – духи «Eau de Grasse», от расположенного в Приморских Альпах города Грасс – парфюмерного центра Франции.

…самовозгораясь посреди мрачной гостиной этого мрачного дома… – отсылка к роману Ч. Диккенса «Bleak House» (1853), известного в русских переводах под названием «Холодный дом», в гл. XXXII которого описывается смерть мистера Крука в результате самовозгорания: «Называйте, ваша светлость, эту смерть любым именем, какое вы пожелаете ей дать, объясняйте ее чем хотите <…> все равно это вечно та же смерть – предопределенная, присущая всему живому, вызванная самыми гнилостными соками порочного тела, и только ими, и это – Самовозгорание, а не какая-нибудь другая смерть из всех тех смертей, какими можно умереть» (Диккенс Ч. Собр. соч.: В 30 т. М., 1960. Т. 18. С. 42. Пер. М. Клягиной-Кондратьевой). В университетских лекциях об этом романе Набоков отметил, что такая смерть как нельзя лучше подходит Круку, этому пособнику дьявола (Набоков В. Лекции по зарубежной литературе. М., 1998. С. 107). Внимание в романе к «Холодному дому» объясняется тем, что одна из его героинь – юная красавица по имени Ада Клейр, влюбленная в своего кузена Ричарда.

С. 369. «Наши парни», как заметил Бойд, – обратная версия названия непристойного романа французского писателя Жана Жене (1910–1986) «Notre-Dame des fleurs» («Богоматерь цветов», 1944). Шутка строится на том, что «Notre-Dame des fleurs» это прозвище мужского персонажа в романе, а «Notre-Dame» прочитывается как «Notre dames» – «Наши дамы». Роман Жене пришелся по душе Уилсону, который послал его Набокову. В ответ Набоков 28 апреля 1950 г. писал, что прочитал его «с удовольствием» и что местами он очень хорош, но в других отношениях посредственен. «Я был немного разочарован тем, что в нем нет ни одной девушки. Единственная jeune putain [молодая шлюха] оказалась зажата между двумя мальчиками, целующими друг друга, идиоты» (NWL, 266).

«Клише в Клиши» – «Тихие дни в Клиши», автобиографический роман Г. Миллера о его жизни в Париже в 30-е гг., опубликованный во Франции в 1956 г. и запрещенный в США, где он впервые был издан в 1965 г.

«Шесть шипов» – в оригинале «Six Pricks», что напоминает название сб. рассказов французского и ирландского писателя и драматурга С. Беккета (1906–1989) «Больше уколов, чем пинков» («More Pricks Than Kicks», 1934).

С. 370. Фолкнерманн совмещает двух нобелевских лауреатов по литературе (1949 г. и 1929 г. соответственно), У. Фолкнера и Т. Манна.

«Пах!» – произнесла Люсетта <…> обходись без этого словца». – Ругательство (англ. pah! – тьфу!) употребила Ада в Ч. 1, гл. 5 в схожем контексте (здесь Фолкнер и Манн, там был упомянут Достоевский).

kokotische – франко-русско-немецкий окказионализм, совмещающий кокотку с кокеткой (англ. coquettish – кокетливая девушка).

полу-poule, полу-puella – фр. poule – девушка, лат. puella – девочка.

С. 371. RSVP – «Ответьте, пожалуйста», аббревиатура, используемая в конце письма или приглашения (от фр. Réspondez s’il vous plaît).

эскритуар – секретарский стол, бюро (от лат. scriptorium).

геридон – круглый столик или подставка на одной ножке.

Перейти на страницу:

Все книги серии Набоковский корпус

Волшебник. Solus Rex
Волшебник. Solus Rex

Настоящее издание составили два последних крупных произведения Владимира Набокова европейского периода, написанные в Париже перед отъездом в Америку в 1940 г. Оба оказали решающее влияние на все последующее англоязычное творчество писателя. Повесть «Волшебник» (1939) – первая попытка Набокова изложить тему «Лолиты», роман «Solus Rex» (1940) – приближение к замыслу «Бледного огня». Сожалея о незавершенности «Solus Rex», Набоков заметил, что «по своему колориту, по стилистическому размаху и изобилию, по чему-то неопределяемому в его мощном глубинном течении, он обещал решительно отличаться от всех других моих русских сочинений».В Приложении публикуется отрывок из архивного машинописного текста «Solus Rex», исключенный из парижской журнальной публикации.В формате a4.pdf сохранен издательский макет.

Владимир Владимирович Набоков

Русская классическая проза
Защита Лужина
Защита Лужина

«Защита Лужина» (1929) – вершинное достижение Владимира Набокова 20‑х годов, его первая большая творческая удача, принесшая ему славу лучшего молодого писателя русской эмиграции. Показав, по словам Глеба Струве, «колдовское владение темой и материалом», Набоков этим романом открыл в русской литературе новую яркую страницу. Гениальный шахматист Александр Лужин, живущий скорее в мире своего отвлеченного и строгого искусства, чем в реальном Берлине, обнаруживает то, что можно назвать комбинаторным началом бытия. Безуспешно пытаясь разгадать «ходы судьбы» и прервать их зловещее повторение, он перестает понимать, где кончается игра и начинается сама жизнь, против неумолимых обстоятельств которой он беззащитен.В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.

Борис Владимирович Павлов , Владимир Владимирович Набоков

Классическая проза / Классическая проза ХX века / Научная Фантастика
Лолита
Лолита

Сорокалетний литератор и рантье, перебравшись из Парижа в Америку, влюбляется в двенадцатилетнюю провинциальную школьницу, стремление обладать которой становится его губительной манией. Принесшая Владимиру Набокову (1899–1977) мировую известность, технически одна из наиболее совершенных его книг – дерзкая, глубокая, остроумная, пронзительная и живая, – «Лолита» (1955) неизменно делит читателей на две категории: восхищенных ценителей яркого искусства и всех прочих.В середине 60-х годов Набоков создал русскую версию своей любимой книги, внеся в нее различные дополнения и уточнения. Русское издание увидело свет в Нью-Йорке в 1967 году. Несмотря на запрет, продлившийся до 1989 года, «Лолита» получила в СССР широкое распространение и оказала значительное влияние на всю последующую русскую литературу.В формате PDF A4 сохранён издательский дизайн.

Владимир Владимирович Набоков

Классическая проза ХX века

Похожие книги

Ада, или Радости страсти
Ада, или Радости страсти

Создававшийся в течение десяти лет и изданный в США в 1969 году роман Владимира Набокова «Ада, или Радости страсти» по выходе в свет снискал скандальную славу «эротического бестселлера» и удостоился полярных отзывов со стороны тогдашних литературных критиков; репутация одной из самых неоднозначных набоковских книг сопутствует ему и по сей день. Играя с повествовательными канонами сразу нескольких жанров (от семейной хроники толстовского типа до научно-фантастического романа), Набоков создал едва ли не самое сложное из своих произведений, ставшее квинтэссенцией его прежних тем и творческих приемов и рассчитанное на весьма искушенного в литературе, даже элитарного читателя. История ослепительной, всепоглощающей, запретной страсти, вспыхнувшей между главными героями, Адой и Ваном, в отрочестве и пронесенной через десятилетия тайных встреч, вынужденных разлук, измен и воссоединений, превращается под пером Набокова в многоплановое исследование возможностей сознания, свойств памяти и природы Времени.

Владимир Владимирович Набоков

Классическая проза ХX века