…ее Блемолопиями и Молоспермами. – Имеются в виду названия растений, которыми оперировала Ада: Blennosperma (от греч. «склизкое семя») и Monolopia (от греч. «одна кожица») из семейства сложноцветных (астровых).
С. 371–372. …правую руку, нарисованную на прозрачной вывеске, которую лишенное границ око философа <…> видит висящей в бесконечном пространстве; <…> с германской грацией плавно заходит за стеклянную вывеску и видит просвечивающую сквозь нее левую руку, – вот оно, решение! <…> размером с глаз Канта. – Набоков обращается к парадоксу, изложенному И. Кантом в § 13 трактата «Пролегомены ко всякой будущей метафизике, могущей появиться как наука» (1783). Немецкий философ предлагает ответить на вопрос: почему две вещи, совершенно одинаковые во всех определениях величины и качества, не во всех случаях могут быть замещены одна другой? Он приводит пример из повседневной жизни: «Что может быть более подобно моей руке или моему уху и во всех отношениях равно им в большей мере, чем их изображения в зеркале? И тем не менее я не могу такую руку, какую видно в зеркале, поставить на место ее прообраза; действительно, если это была правая рука, то в зеркале будет левая, и изображение правого уха будет левым, и никогда оно не может его заместить. Здесь нет никаких внутренних различий, которые мог бы мыслить какой-нибудь рассудок; и все же эти различия внутренние, насколько учат чувства: несмотря на все свое равенство и подобие, левая и правая руки не могут быть заключены между одинаковыми границами (не могут быть конгруэнтны); перчатка одной руки не годится для другой. Каково же решение? Эти предметы не представления о вещах, каковы они сами по себе и какими бы их познавал чистый рассудок, а чувственные созерцания, т. е. явления, возможность которых основывается на отношении некоторых самих по себе неизвестных вещей к чему-то другому, а именно к нашей чувственности. <…> пространство есть форма внешнего созерцания, а внутреннее определение всякого пространства возможно только благодаря определению [его] внешнего отношения ко всему пространству, частью которого будет каждое отдельное пространство (частью отношения к внешнему чувству), т. е. часть возможна только благодаря целому, а это имеет место у одних только явлений, а никак не у вещей самих по себе как предметов чистого рассудка. Поэтому мы не можем объяснить различие подобных и равных, но тем не менее неконгруэнтных вещей (например, раковин улиток с противоположными по направлению извилинами) никаким одним понятием; это различие можно объяснить только с помощью отношения к правой и левой руке, которое непосредственно касается созерцания» (Кант И. Трактаты. М.: Наука, 1996. С. 175. Пер. В. Соловьева. Курсив мой).
Решение кантовского парадокса Набоков позаимствовал в книге американского математика, популяризатора науки Мартина Гарднера (Gardner, 1914–2010) «Амбидекстровая вселенная» («The Ambidextrous Universe», 1964; в русском переводе – «Этот правый, левый мир»), уделившего ему много внимания. «Представьте себе Флатландию, – писал Гарднер, – расположенную на вертикальном листе стекла посреди комнаты. Когда вы смотрите на нее с одной стороны, это левый мир. Обойдите стекло кругом, и вы увидите правый мир» (Гарднер М. Этот правый, левый мир. М., 1967. С. 162). Обращение к книге Гарднера – оммаж Набокова в ответ на приведенные в ней строчки из поэмы «Бледный огонь», составной части одноименного романа Набокова. Процитировав поэму, Гарднер не упомянул Набокова, указав лишь имя «автора» поэмы Джона Шейда. Набоков ответил на это зеркально: Джон Шейд упоминается в «Аде» как реальный современный поэт, стихи которого приводит «вымышленный философ Мартин Гардинер» (Gardiner), причем (в Ч. 4 романа) Набоков сообщает название книги Гарднера и страницу, на которой ученый цитирует его поэму.
…лишенное границ око философа, облупленное, сваренное вкрутую яйцо… – Сравнение из бунинского рассказа «Господин из Сан-Франциско» (1915): «<…> напивались ликерами в баре, где служили негры в красных камзолах, с белка́ми, похожими на облупленные крутые яйца» (Бунин И. А. Собр. соч.: В 11 т. Т. V. С. 11).