А также их родители

– А на какие шиши мы дом построим? – не утерпела я. Мишка мрачно молчал, потому что предстоящая поездка в машине обещала очередную морскую болезнь.

– Вот как раз туда и поедем, – игнорируя наше ехидство, продолжил свой бенефис папа. Мы с Сандро выпучили глаза и тайком сделали друг другу «йес!», мрачный Мишка сосредотачивался на предстоящем извержении.

Солнце, шелковый ветерок, все оттенки зеленого и розовые цветы: на мой вкус, даже чересчур помпезная весна в этом году.

Саныч сидел впереди и на все мои претензии отвечал, что он тоже вообще-то имеет право на комфорт, а этот Мишка все равно будет ныть и тошнить, так что пусть хоть один ребенок из двоих поедет с удобствами. Определенная логика в его речи имелась, поэтому я приготовилась к борьбе с младшим отпрыском на заднем сиденье.

Вдруг Давид резко притормозил. Мишка скривился, позеленел и булькнул.

– Черепашка! – восторженно вскричал папа, и бедная рептилия, которая топала через дорогу по своим личным делам к Черепашьему озеру, была засунута в багажник.

– Поселим ее на нашем участке, там и травка есть, – сказал папа в ответ на мои призывы оставить черепаху в покое. – И будет вам домашнее животное!

– Ты с ума сошел? – держа голову Мишки на весу, возразила я. – По-твоему, черепаха будет охранять периметр? Там даже ограды нет, она просто уползет к соседям!

– Мы ее привяжем на веревочку, – придумал Сандро. – И миску с водой поставим, а травы ей на неделю хватит! А иногда мы будем ее забирать домой, да, пап?

Настоящий черепаший чабан этот Сандро – интересно, какие у него еще представления о рептилиях?

Мишка хмуро ждал, пока машина остановится, и никак не проявлял своего интереса к животному. Папа включил радио (по окрестностям понеслась песня «Черный бумер») и понес нового члена семьи кверху брюхом попастись на свежей майской травке.

– Черепашка… Пашка! А? – ожидая оваций, папа заглянул внутрь панциря: там царило гробовое молчание.

– Вы уверены, что это мальчик? – Мой сарказм пролетел мимо цели, потому что все равно никто из нас не умеет определять пол черепахи. Присев на корточки, Давид и Сандрик с энтузиазмом первооткрывателей обсуждали рисунок на панцире и вызывали на разговор его хозяина. Павлик делал вид, что его нет дома, и на имя не реагировал.

– Ну ладно, пусть он отдохнет, а мы прогуляемся. – Папе явно прискучило бесполезное сюсюканье над неблагодарным животным, и старшие мужчины отправились осваивать территорию.

Черепашонок Павел подождал, пока стихнет шум, и осторожно высунул физиономию из укрытия. Кругом был чужбина и ужасные люди.

– Пойдем, Миш, – сказала я и зашагала вслед за первооткрывателями. И вдруг пасторальную тишину разрезал Мишкин отчаянный крик:

– Не-е-ет!!!

Сердце оборвалось и рухнуло в сапоги. Неужели его укусил Павел?!

– Я хочу, чтобы он пошел с нами! А-а-а!!!

– Кто?! – потрясенно спросила я.

– Пашка!!! – заливаясь слезами, выпалил внезапно влюбившийся в черепаху мальчик. Он вцепился в панцирь и пытался оторвать животинку от земли. Павлик понял, что все прежние неприятности были чистилищем, наступил момент перехода в преисподнюю, вспомнил все свои грехи и приготовился молиться.

– Миша, – попыталась я мягко убедить юного натуралиста, – жалко черепашку, не пугай ее. Пусть побегает на свободе!

– А я хочу, чтобы со мной! – Черепашка замахала когтистыми лапами, Мишка испуганно отскочил, и Павлик в отчаянии рванул по траве, развив олимпийскую скорость.

Миша заорал, как пожарная сирена. Слезы в два ручья лились по грязным щекам, а лицо было искажено таким горем, что рывшие неподалеку ямы для фундамента рабочие побросали лопаты и прибежали на подмогу. Папа с Сандриком тоже в тревоге примчались обратно.

Дальнейшее навсегда останется в памяти очевидцев: весенняя лужайка, из машины орет «Черный бумер». Мать, отец, двое небритых рабочих в цементных штанах и один лохматый подросток, бурно жестикулируя, уговаривают орущего и повизгивающего Мишку оставить черепаху в покое. Мишка, растопырив руки и рыдая, ловит черепаху, черепаха, представляя себя Шумахером, ползет по траве с выражением «не дождетесь» на морде, и вся эта компания перемещается с той же скоростью, что и черепаха.

– О господи, – схватился за голову папа. – И зачем только я ее с земли поднял?!

Мстительно глянув в ответ, я посоветовала засунуть Пашку в пакет и носить с собой. Рабочие посмотрели на нас, как на умалишенных, и вернулись к лопатам.

– Этот Мишка портит все на свете! – возмущенно вскричал Сандрик и зашагал в сторону полуразваленной деревянной беседки. Там мы посадили позорно пойманного Пашку на круглый стол и уверили Мишку, что уж отсюда он точно никуда не убежит. Нахмурив всю в черных разводах физиономию, тот скептически понаблюдал за хождением черепашки по кругу и пошел-таки с нами гулять.

– Миша, – с досадой стала я его убеждать, – ну это же всего-навсего какая-то незнакомая черепаха. Что ты так в нее влюбился резко? Ты кто ей, няня, что ли?

– Нет, – шагая по тропке, ответил Мишка трагически. – Я его отец.

На мой хохот снова сбежался местный бомонд.