А. С. Хомяков – мыслитель, поэт, публицист. Т. 1

Источник и критерий познания А. С. Хомяков видит в любви, в церковном общении христиан. «Из всемирных законов волящего разума и разумеющей воли – первым, высшим, совершеннейшим является неискаженной душе закон любви. Следовательно, согласие с ним по преимуществу может укрепить и расширить наше мысленное зрение, и ему должны мы покорять, и по его строю настраивать упорное неустройство наших умственных сил. Только при совершении этого подвига, можем мы надеяться на полнейшее развитие разума»[1488]. А также: «Общение любви не только полезно, но вполне необходимо для постижения истины, и постижение истины на ней зиждется и без нее невозможно. Недоступная для отдельного мышления истина доступна только совокупности мышлений, связанных любовью. Эта черта резко отделяет учение православное от всех остальных: от латинства, стоящего на внешнем авторитете, и от протестантизма, отрешающего личность от свободы в пустынях рассудочной отвлеченности»[1489]. Эти мысли Хомякова Н. Бердяев называет очень глубокими и смелыми и подчеркивает, что соборность, общение в любви не было для Хомякова философской идеей, заимствованной у западной мысли, а было религиозным фактом, взятым из живого опыта восточной Церкви. «Только памятуя об этом, можно понять славянофильскую философию. Соборность ничего общего не имеет с “сознанием вообще”, со “сверхиндивидуальным субъектом” и тому подобными кабинетными измышлениями философов, соборность взята из бытия, из жизни, а не из головы, не из книг. Соборное общение в любви и есть онтологическая предпосылка гносеологии Хомякова. Вся его гносеология покоится на этом факте бытия, а не на учении о бытии. Касание сущего, интуиция сущего возможны лишь в целостной жизни духа, в соборном общении. А это ведет к тому, что вера открывается в основе знания»[1490].

В основе знания лежит вера. В первоначальном нерационализированном сознании реальность воспринимается верой. Философия Хомякова приходит к тождеству знания и веры. «Я называю верою ту способность разума, – пишет Хомяков, – которая воспринимает действительные (реальные) данные, передаваемые ею на разбор и сознание рассудка. В этой только области данные еще носят полноту своего характера и признаки своего начала. В этой области, предшествующей логическому сознанию и наполненной сознанием жизненным, не нуждающимся в доказательствах и доводах, сознает человек, что принадлежит его умственному миру и что миру внешнему»[1491]. Различие же между реальным и иллюзорным, между субъективным и объективным устанавливается лишь актом веры, который предшествует логическому сознанию. Сущее воспринимается верой, оно дано до рационалистического рассечения целостной жизни духа. Торжество рационализма приводит к тому, что теряется различие между реальным и нереальным. Лишь в вере, предшествующей всякой рациональности, дано тождество субъекта и объекта и постигается сущее. Вера – функция воли.

Учение о воле, волящем разуме и разумной воле является центром гносеологии и метафизики А. С. Хомякова. Бердяев говорит, что Хомяков был своеобразным волюнтаристом задолго до того, как волюнтаризм стал популярен в Европе. Его волюнтаризм соединяется с логизмом, т. е. с признанием разумности воли, в то время как западный философский волюнтаризм алогичен, а со времен Шопенгауэра еще и иррационален. У Хомякова воля не была отсечена от целостного, разумного духа. Таким образом, он стоит над западной противоположностью волюнтаризма и рационализма. «Еще раз подчеркиваю, что его (Хомякова) метафизический и гносеологический волюнтаризм ничего общего не имеет с алогизмом и иррационализмом Шопенгауэра или Гартмана, а также отличается он от современного волюнтаризма Джемса и Бергсона, Вундта или Паульсена, Виндельбанда и Риккера. Волюнтаризм современной европейской философии есть результат утери Логоса. Это – беспомощная борьба с рационализмом и интеллектуализмом сознания алогического. Не то у Хомякова. Хомяков исходит из целостного духа, в котором воля и разум не рассечены. Разум для него волящий, воля – разумна»[1492]. В волящем разуме дано тождество мышления и бытия, считал Хомяков. Воле принадлежит центральное место в его гносеологии, но гносеология – онтологична, что вообще характерно для русской философии (гносеология в ней занимает подчиненное место, а логические проблемы специально не разрабатывались).

Бердяев писал, что А. С. Хомяков угадал творческий путь русской философии, положил основание традиции, однако его гносеология и метафизика остались отрывочными. То же можно сказать и о И. В. Киреевском. Совершенно не развитой была у Хомякова космология, отсутствует и натурфилософия. У него не было учения о мировой душе. Это, по мнению Н. Бердяева, было главным пробелом славянофильской философии. «В этом славянофильство было ниже, а не выше Шеллинга, который так выдвинул проблемы натурфилософии и космологии. Великую идею соборности Хомяков не сумел связать с учением о душе мира».[1493]