А. С. Хомяков – мыслитель, поэт, публицист. Т. 1

Выводя идею развития личности из христианства, Алексей Хомяков связывал ее с христианскими заветами любви и теми духовными дарами, которые возможно приобрести только в любви: «Всякая искренняя, самозабывающая себя любовь, – говорит он, – есть приобретение, и чем шире ее область, чем полнее она выносит человека из его пределов, тем богаче становится он внутри себя»[1269]. Говоря о христианской любви, А. С. Хомяков употребляет слово закон: «<…> закон любви взаимной проникал или мог проникать все отношения людей друг к другу: по крайней мере, они не признавали никакого закона, противного ему, хотя часто увлекались страстями или выгодами личными на пути превратные, а иногда преступные. Русской земле была чужда идея какой бы то ни было отвлеченной правды, не истекающей из правды христианской, или идея правды, противоречащая чувству любви»[1270]. В этом законе, который достигается только с помощью любви, по мнению А. С. Хомякова, раскрывается полнота жизни: «Полнота и совершенство есть сам закон, но человеку возможно только стремление без достижения. Стремясь выступить из своих пределов (ибо в нем присущ закон духа, который есть всецелая полнота), он встречает подобные ему, частные же явления, и ими же пополняет свою собственную ограниченность, но это пополнение не возможно, покуда они ему внешни. Он должен их усвоить, не перенося их в себя (что опять не возможно, потому что власть он имеет только над собой), а переносясь в них нравственною силою искренней любви… В жертве, в самозабвении находит он переизбыток расширяющейся жизни, и в этом преизбытке сам светлеет, торжествует и радуется»[1271]. Хотя А. С. Хомяков трактует любовь как полноту жизни, весь ее смысл он сводит к жертве, и, таким образом, в его понимании этот феномен тяготеет лишь к одной из своих форм, а именно – агапе. Хотя в христианском понимании любви, из которого исходил Хомяков, отдается преимущество древнегреческому агапе, но вместе с тем в самом христианстве мы не находим отрицания других видов любви, воспеваемых греками, – эроса, олицетворявшего собой преимущественно половую любовь, или филии, означающей дружескую привязанность. Агапе – это идеал, скорее всего, православного христианства, которое отличается большим аскетизмом. Христианский завет «любить ближнего как самого себя» напоминает, что человек не должен забывать, что себя он воспринимает целостно, также необходимо любить и других, в их целостности, а не только за добродетели, лишь так можно понять слова Евангелия: «любите врагов своих». Целостное восприятие включает в себя как высшее, так и равное, и низшее бытие человека. Если агапе относится к высшему бытию, то есть духовному, то филия относится к равному или душевному, а эрос – к низшему или телесному. В. С. Соловьев в работе «Смысл любви» заметил: «<…> исключительно духовная любовь есть, очевидно, такая же аномалия, как и любовь, исключительно физическая и исключительно житейский союз. Абсолютная норма есть восстановление целости человеческого существа, и, нарушается ли эта норма в ту или другую сторону, в результате во всяком случае происходит явление ненормальное, противуестественное. Мнимо духовная любовь есть явление не только ненормальное, но и совершенно бесцельное, ибо то отделение духовного от чувственного, к которому она стремится, и без того наилучшим образом совершается смертью. Истинная же духовная любовь <…> есть <…> торжество над смертью… Ложная духовность есть отрицание плоти, истинная духовность есть ее перерождение, спасение, воскресение»[1272].

Платон разделял любовь на Небесную и Простонародную, но считал, что в эросе заключена сила, которой свойственно преодолевать отчуждение и создавать сообщество. А по Аристотелю, невозможно творение настоящих прочных союзов без филии. Социальное единение, которое А. С. Хомяков хотел построить с помощью любви-агапе, тяготеет к тем социальным утопиям, которые в своей ориентации на должное не желают замечать сущего. По мнению В. С. Соловьева, агапе не существует сам по себе, он зарождается в эросе, поэтому изучая феномен любви, его необходимо рассматривать через эту грань, в которой соединяются эти две ипостаси. Без эротической основы агапе выхолащивается в морализаторский принцип, но и без агапе эрос опускается к самодостаточности половых отношений, угрозой которых могут быть распущенность и извращения. Так же как и А. С. Хомяков, В. С. Соловьев считал, что «идеальное начало общественных отношений, по христианству, есть не власть, а любовь»[1273] [4, 249], но понимал при этом такую любовь, которая в его трактовке звучит как «истинная». По В. С. Соловьеву, «истинная любовь» исходит из целостного восприятия человека, которому присущи три уровня бытия. Задачей любви является гармонизация человеческой сущности, приведение к равновесию его разнобытийности. В любви сосредоточена нравственная основа, которая выражается в стыде относительно низшего начала человеческой природы, сострадания к равному бытию и благоговения к высшему началу.