А. С. Хомяков – мыслитель, поэт, публицист. Т. 1

Не стал приоритетом практический (действительный разум) и в концепциях его преемников. А. С. Хомяков замечает: «Корень <…> общей ошибки Гегеля лежал в ошибке всей школы, принявшей рассудок за целость духа»[1092]. То есть «предмет в себе, – интерпретирует философ гегелевское учение о понятии, – есть не что иное, как понятие о нем. <…> Смешно было бы предполагать, что Гегель, говоря о понятии, думал о понятии личном <…> не должно предполагать не только понятие в личном понимании человека, но даже и понятие в общем каком бы то ни было понимании реально понимающего духа. Понятие тут вполне абсолютно: это не понятие, а понимаемость, возможность в предмете сделаться понятием»[1093]. Поэтому, как подчеркивает Бердяев, в исследовании Хомякова закономерно возникает правомерное предположение о неизбежности перехода гегельянства в материализм, связанный с расцветом панлогизма и господством классической диалектики.[1094]

Шеллинг своей системой знания также пытается воссоздать «цельность духа», восстановить разумные отношения между явлениями и сознанием, но и у него, как показывает Хомяков, доминирующим началом является внутреннее движение самосознающего разума.

Результатом развития немецкой классической философии, согласно Хомякову, явилось то, что отражение всего разума в рассудке опять заняло место полного. разума и, следовательно, рассудок сохранил за собой приоритетное значение. Тем самым Хомяков утверждается в той мысли, что строить на рассудочном мышлении метафизические системы можно, а вот построить концептуально достоверное, достойное учение о бытии нельзя. Так критический анализ немецкого рациоцентризма подвел А. С. Хомякова под ясное осознание необходимости перехода от «абстрактного идеализма» к «конкретному спиритуализму», что и сделало его «родоначальником самостоятельной русской философии, так блестяще потом представленной Вл. Соловьевым», задача которой состояла в выходе «из этого безысходного круга понятий к бытию»[1095].

А. С. Хомякова прежде всего не удовлетворяет панлогизм гегелевской философии, выводимость из законов мышления всего существующего; в рассудочно-логицистской позиции немецких философов он видит угрозу для бытия, проявляющегося во всем своем жизненном многообразии, а не только рационально-логическом измерении. Классическая западноевропейская традиция, взращенная протестантизмом и традиционно питающаяся католицизмом, нуждается, по мнению русского философа, в культурной переакцентировке: бытие есть абсолютная реальность, а не порождение абсолютной идеи. Гегель же пытается создать мир из отвлеченной идеи.

Философия «целостного разума» А. С. Хомякова. В противовес такого рода рациоцентрированному мировоззрению Хомяков развивает новое метафизическое направление – философию целостного разума (термин И. В. Киреевского). А способ его метафизического рассуждения, как отмечают многие современные философы, представляет собой интеграцию религиозного опыта в метафизику . Так, М. А. Маслин пишет: «Хомяков стал первым в России светским богословом, по-новому, с философской точки зрения трактовавшим православное вероучение»[1096]. «В противовес немецкой философии, – отмечает М. А. Громов, – базировавшейся на протестантском и отчасти католическом духе, славянофилы стремились создать философию, историософию и антропологию в православной интерпретации»[1097]. Светская теология – особое направление в православной теологии, открытое именно Хомяковым, – на этот аспект указывают также Т. И. Благова[1098], А. Д. Сухов[1099] и многие другие исследователи.

По мнению Хомякова, основанием новой философии должна стать воля, а не рассудок: «Вся великая школа немецкого рационализма, – пишет он, – так же, как и ее слабый переродок, материализм, заключала в себе бессознательно идею безвольности (нецессарианизма). Это ее внутренняя болезнь, непременно приводящая к неразрешимым противоречиям и, следовательно, к распадению»[1100]. Как видим, весьма корректно и оценочно точно квалифицирует Хомяков немецкую философию как «систему безвольности». Причиной такого подхода мыслитель считает ориентацию немецкой школы на принцип отражения мира в сознании. Это приводило к тому, что в «слепках», рассудочных образах весьма «урезанного» таким образом сознания не находилось места для воли, в то время как именно воля, согласно Хомякову, является центром целостной личности.

Думается, что такая основательная обращенность философа к категориальной разработке воли дает возможность оценить концептуальные разработки Хомякова и в контексте истории становления неклассической школы в философии, традиционно в этом аспекте увязываемой исключительно с подходами А. Шопенгауэра и Ф. Ницше.