A and B, или Как приручить Мародеров (СИ)

Это был пробный шар, и Сириус отлично видел, как мгновенно напряглась Лили. Ее рука с пером замерла над конспектом, но — что удивительно — она промолчала. Если бы Джеймс сейчас ответил: «Какой вопрос, старик!» и хлопнул Блэка по плечу, она бы ничего не сказала против.

Даже у Эванс есть лимит милосердия, и Снейп умудрился его переполнить.

Но Джеймс медленно поднял голову, посмотрел на Блэка и тихо, твердо сказал:

— Нет. Я же обещал.

Лили вскинула голову, посмотрев на Джеймса таким взглядом, что Сириусу стало очень неловко находиться рядом с этими двумя. Зачем мешать людям предаваться любви?

Но Эванс уже опустила голову, стыдясь собственной безмолвной вспышки, и только улыбалась — глупо и счастливо.

Тот самый момент, когда девушка задает тебе вопрос не для того, чтобы получить ответ, а для того, чтобы получить правильный ответ. Просто в этот раз в качестве рупора Лили выступил Блэк, но смысл остался тем же — Джеймс прошел проверку. Счастливчику кое-что перепадет этой ночью.

— А где Питер? — вяло спросил Сириус и машинально погладил подушку рукой.

— Кажется, кому-то не хватает ласки и тепла, — подколол его Джеймс, наблюдая жест Сириуса. — Черт его знает. После ваших общих разборок с Дамблдором, он ходит серый и нелюдимый. Только учится все время и утверждает, что готовится к экзаменам. На кой черт ему это делать? Отличник же.

— Именно поэтому и отличник, — вполголоса сказала Лили.

Сириус с неудовольствием вспомнил, как старик директор сдирал с них шкуру по добрых полчаса с каждого в своем кабинете. Нет, физических наказаний он не применял, но Дамблдору это было и не нужно. Он мог пытать одним лишь взглядом. Даже, когда улыбался. Даже когда стоял к тебе спиной. Даже если ты к тому моменту уже сдох.

Большинству были назначены отработки. Сириус, например, уже вторую неделю вкалывал на кухне вместе с домовиками. Он даже научился делать чертов бисквит. И вся эта прелесть ожидала его на протяжении остатка семестра, что равнялось двум с половиной месяцам, включая выпускные экзамены.

«А ты испеки экзаменаторам торт, — хмуро сказал Люпин в один из дней, — продемонстрируешь им, чему научился на седьмом курсе».

Сам Ремус драил библиотеку, а Паркер — кабинет Зельеварения. Они уже сами стали похожи на две мрачные издерганные половые тряпки, но мучение только начиналось. Блэка эта ситуация забавляла — Паркер самолично придумала идиотскую идею с A&B, а Ремус сам же спровоцировал их на ответные действия. И теперь эти два придурка огребали последствия собственной тупости. Вот оно — кармическое равновесие!

Хотя иногда их было немного жаль — оба не могли смотреть ни в глаза Дамблдору, ни МакГонагалл и всякий раз пытались убедить каждого второго встречного, что они тут ни при чем, их просто заколдовали. Сириус отчего-то им верил, но не видел в произошедшем ничего плохого. Если бы не это заклинание, зелье или еще черт знает что — они бы так и ходили друг вокруг друга. А так хоть умирать не страшно.

— Я пойду, — Блэк с кряхтением поднялся с кресла и с сожалением расстался с подушкой. — Поищу Лунатика. Ведь теперь, без карты, я не могу сразу узнать, где он.

Джеймс грустно шмыгнул носом и уставился в стол перед собой. Сириус намеренно подкалывал друга при любом удобном случае.

— Он отобрал ее у меня. Буквально силой, — пробурчал Джеймс парте въевшееся уже в мозг оправдание.

— Не начинай, — фыркнул Блэк.

Потеря карты была не страшна — память Блэку пока не отказывала, и все ходы он помнил наизусть и без этого. Куда больше было задето самолюбие — они столько работали над своим детищем, и теперь все досталось импотенту Филчу. Несправедливый жестокий мир.

Блэк вздохнул и шаркающими шагами поплелся к портрету. До Лунатика ему не было никакого дела. Он хотел найти Еву.

*

Башня Когтеврана, покои природных колдунов

— Быстрее, быстрее же!

Сириус задумчиво остановился у дверей когтевранской спальни. Это была комната Евы, и из нее всегда доносились какие-то… звуки.

— Да, черт тебя побери! ДА!

Сириус вздохнул. Пусть это и клише, но девчонки в процессе действительно ничего умнее придумать не могут, кроме как: «Да», «Еще» и «Я люблю тебя, Сириус Блэк». С другой стороны, не трактаты же по трансфигурации они должны зачитывать.

Сириус дождался окончательного, завершающего — а он в них разбирался — стона и как ни в чем не бывало постучал. За дверью послышалась возня, невнятные бормотания и наконец крик Евы:

— Заходи, кто бы ты ни был!

Сириус и зашел.

На развороченной кровати восседала рыжая Кавендиш. Простыня была разорвана явно звериными когтями, деревянная спинка нещадно ободрана, покрывало висело в противоположном конце комнаты на вазе, а измятые подушки валялись прямо у ног Блэка.

Сама девушка выглядела еще изумительно. Растрепанная, излучающая расслабленное удовольствие и жар, она насмешливо смотрела на Сириуса, соизволив прикрыться лишь какой-то невнятной мятой тряпкой.

У ее ног лежал огромный бурый медведь и мрачно смотрел на Блэка.