A and B, или Как приручить Мародеров (СИ)

Темно-синие плотные шторы вернулись под потолок, с шумом сворачиваясь, и позволяя слепящему белому свету пролиться в зал, полный ошеломленных, ничего не видящих студентов, пытающихся понять, чего им сейчас хочется больше — смеяться или плакать.

— А я ведь на тех самых простынях лежал со сломанной ногой! — вдруг надрывно возопил какой-то гриффиндорский первокурсник, и зал тут же зашелся бесконтрольным громогласным хохотом, словно плотину прорвало. Напряжение спало, и студентов охватило веселое вседозволенное безумие.

Деревянная площадка вместе с экраном сложилась и, поднявшись в воздух, с грохотом унеслась куда-то в потолок.

Взгляды студентов встретились со взглядами преподавателей.

Смех умер.

— Я тоже, — вкрадчиво сказал Дамблдор, — там лежал.

И улыбнулся.

Столь массового бегства студентов из Большого Зала эта школа еще не видывала. Сириус, отпихивая от себя перепуганных сокурсников, оглядывался в поисках Беаты, но та явно смоталась раньше, пока все приходили в себя.

— Все, кто был запечатлен в этом восхитительном фильме, — прогремел голос поднявшегося Дамблдора, и бегущие ученики замерли в тех позах, в которых находились, словно их заморозили. — Все эти студенты, а также и преподаватели останутся здесь для… выяснения обстоятельств. И пожалуйста… кто-нибудь… — директор неуверенно крякнул, — позовите хозяйку борделя, что ли.

Секундное замешательство.

— Я имел в виду Мадам Помфри.

— Я ПОЗОВУ! — раздался слаженный хор нескольких десятков голосов, и столпотворение у дверей возобновилось.

— Не, друг, — фыркнул Джеймс, — меня в кадре не было, так что я пойду.

— Везучий сукин сын, — беззлобно сказал Блэк, машинально размышляя о том, что Поттер-то как раз должен был появляться там чаще, чем все вместе взятые. — Но трус.

— Ничего, — хмыкнул Джеймс и посмотрел пронзительным взглядом на Питера. — Хвост с Элизой составят тебе компанию. Они то не раз успели засветиться.

Питер покраснел до корней волос и, шмыгнув носом, опустил голову.

— Поттер! — звонко произнесла Лили. — Нам необходимо поговорить!

— Мисс Эванс! — прервал ее голос Дамблдора. — Вас, как старосту самого разбойного факультета, я тоже желал бы видеть здесь.

Эванс смутилась, а Джеймс попятился к дверям, не рискуя поворачиваться к Лили спиной. Виновато разведя руками в ответ на ее разгневанный взгляд, он скрылся в дверном проеме. В глазах его виднелось плохо скрываемое облегчение от того, что расправа откладывалась.

Сириус поднял глаза на Дамблдора, Дамблдор ласково улыбнулся гриффиндорцу и сложил руки на груди.

Сириусу стало страшно.

Он коряво улыбнулся в ответ и сглотнул.

Мир определенно был к нему слишком жесток.

«Настал час расплаты», — тоскливо проговорил внутренний голос в голове Блэка, и гриффиндорец устало закрыл глаза.

Понеслось.

Комментарий к Глава XXI: Ночь Перевертышей. Часть Вторая: Утро

Задать вопросы лично Мародерам и прочим героям фанфика можно здесь:

https://sites.google.com/site/aborhowtotrainyourmaraudersask/home

Все анонимно.

========== Глава XXII: Ловушка для Зельевара ==========

Поместье Малфоев, 15-ое апреля

— Тебе было поручено простейшее — простейшее! — задание. Пробраться в школу, убить грязнокровку и незаметно уйти. Все!

Вальбура Блэк в обтягивающем черном платье и кожаных гладких перчатках расхаживала по гостиной Малфоев, сжимая в руках свою миниатюрную шляпку с вуалью.

Она была в ярости. Ее узкие ноздри трепетали, белоснежная кожа пошла красными пятнами, а острые, выкрашенные непроницаемо черным ногти вонзались в шляпку глубже с каждым словом.

Люциус наблюдал за метаниями Вальбурги безучастно, но был вынужден признать, что у этой швали — Сириуса Блэка — было в запасе немало храбрости, раз он рискнул пойти против такой женщины.

Эрика Малфой сидела напротив сына на широком кремовом диване и подобострастно наблюдала за миссис Блэк. Она боготворила Вальбургу, видя в ней идеал женщины, сумевшей объединить в себе нежную и преданную любовь к семье с внутренней духовной силой.

Эрика была неплохой матерью — заботливая, ненавязчивая, тихая. Она не перечила ни мужу, ни сыну, полагая, что ей, как женщине, ни к чему лезть в дела взрослых мужчин. Она не испытывала проблем с воспитанием Люциуса — тот рос покладистым и вдумчивым ребенком, а любой, самый крохотный бунт мгновенно подавлялся одним лишь твердым словом отца.

Люциус любил Эрику, насколько он вообще мог испытывать любовь к другому человеку.

С отцом же у него всегда были странные отношения. Мать произвела Люциуса на свет, отец же сделал его идеальным. Идеальным аристократом, идеальным слизеринцем, идеальным наследником рода Малфоев. Иногда Люциус спрашивал себя — а осталось ли в нем хоть что-то живое?

Сильный, могущественный, непоколебимый в своих решениях и действиях, Абраксас был, безо всякого сомнения, тираном. Он вызывал в Люциусе страх и благоговейный трепет, а позже — глухую ворчливую злобу. Когда юный Малфой впервые отправился в Хогвартс, он вздохнул с облегчением — тогда ему казалось, что он наконец-то обрел долгожданную свободу. Но когда твой отец Абраксас Малфой, о настоящей свободе не может быть и речи.