А. А. Прокоп

— А ты меня послал ко всём чертям и чуть не убил из своего обреза — улыбнулся в ответ отец Кирилл.

— Точно, пуля до сих пор в дверной коробке сидит.

— Ладно, с этим, что было, то было. Давно всё это минуло уже.

— Действительно Кирилл, давно всё перетерлось.

Старушка Авдотья небезразличная к чужому разговору всё это время стояла возле них, но из-за спины отца Кирилла Устин не увидел её сразу.

— Здравствуй Авдотья, как здоровье твое?

— Ползаю ещё, Устин Павлович.

— Печка, как у тебя?

— Слава богу, спасибо тебе Устин Павлович.

— Ты Устин, Резникова помнишь? — неожиданно спросил отец Кирилл.

— Помню, конечно. Тебе Кирилл лучше знать, но думаю хорошо, что пристрелили его где-нибудь.

— Я сейчас тоже так думаю — произнёс отец Кирилл.

— Ой, господи! Не знаю к чему вы — это. Только сегодня утром я видела этого человека, точнее мужика на него, как две капли воды похожего. Подумала, привидится же такое старухе.

— В форме он был? — сдавленным голосом спросил отец Кирилл.

Устин вопросительно на него посмотрел, а Авдотья тем временем спокойно ответила.

— Ты что батюшка, в кургузом пиджачишке, штаны коричневые мешковатые, а на голове кепка. Мужик работяга, как работяга, просто похож очень уж слишком, жутко даже — Авдотья несколько раз перекрестилась.

— Привиделось тебе Авдотья — сказал отец Кирилл и тут же обратился к Устину.

— Мне помощь твоя Устин нужна по печному делу.

— Что печка дымит?

— Что-то вроде того.

— Прощай Авдотья, спасибо тебе — сказал отец Кирилл и, взяв под локоть Устина, двинулся с ним дальше по улице.

Устин понял, что старый знакомый не хочет дальше говорить при старушке.

— Я Кирилл приехал к Настасье Ивановне. Сделаю у неё работу, тогда и у тебя печку посмотрю.

— У меня Устин дело срочное. Я о тебе узнал от Прохора, Настасьи сына и специально пошёл, чтобы тебя увидеть.

— Что случилось-то?

— В двух словах не объяснить. В общем, нужно мне одну вещицу захоронить, очень надежно.

— Не совсем тебя понял Кирилл. Я в этом, чем могу помочь.

— Ты-то мне и нужен для этого дела. В печку хочу замуровать, чтобы наверняка.

— Что замуровать хочешь?

— Я тебе в последний момент скажу и покажу, сейчас рано ещё.

— Как хочешь, давай сделаем так. Я сейчас работу у Настасьи Ивановны начну, сделаю, что успею, а вечером к тебе зайду, обсудим.

— Ночевать, где будешь?

— Как где? Я дочери своей, пока что не чужой. Сегодня уже виделся и с внуками и правнуками.

— Извини Устин забыл совсем, что у тебя своих в нашем селе, не меньше чем в Каменке.

— Ну, давай Кирилл, приду обязательно.

— Подожди, скажи Прохору, чтобы к старику пришёл.

— Хорошо передам — ответил Устин, они крепко обнялись, пожали руки и расстались на середине улицы.

Отец Кирилл развернулся в сторону дома. Он шёл так же медленно и, кажется, что ещё медленнее, ещё тяжелее. Шашка оставалась в доме, но отец Кирилл не беспокоился об этом. После событий в доме Елизаветы Павловны, он пришёл к странному выводу, который сам напросился в его голову, и плохо сочетался с желанием Резникова и Выдыша покончить с ним прошлой ночью. Вероятно, они и не хотели этого делать, вероятно, что-то другое находилось в их мертвецких головах. Но шашке нужен хозяин, и по какой-то причине ни Резников, ни Выдыш, быть им не могут. Хозяин должен быть живым человеком и совсем немудрёно, что вернувшись домой, он снова застанет их у себя в гостях.

Проделав какую-то часть пути, отец Кирилл посмотрел на выглянувшее из-за тучек солнце.

— Днем оно всё ничего. День им силы не дает — сумрак с ночью их мир — вслух прошептал он.