А. А. Прокоп

Отец Кирилл начал слабеть. Священные, для скорби места резали слух, подкатывали слезами к воспаленным от напряжения глазам, но что-то мелькнуло незримым прикосновением. Огромный крест на раскалённом солнце. Человек, искаженный в предсмертном мучении, вопросительно глянул ему в глаза. Губка, смоченная уксусом, упала с копья римского легионера, он обернулся к отцу Кириллу — неприятным лицом поручика Выдыша.

— Нет капитан — задыхаясь ответил отец Кирилл.

Резников вопросительно глянул отцу Кириллу в глаза.

— Если всё мученики Алапаевска, Екатеринбурга, и ещё чего там, стоят сейчас, и дышат с вами одним целым, то я всё равно не сделаю шаг к вам навстречу.

Отец Кирилл старался удержаться на онемевших ногах. У него кружилась голова, догорала в глазах керосинка, и где-то совсем рядом, как во сне, он видел женщину в белом длинном платье, которая смиренным видом звала его за собой. Рядом с ней была ещё одна, очень на неё похожая, которая делала недовольную гримасу, сжимая свои тонкие губы. Выдыш сделал два шага вперед, видя, что отец Кирилл вот-вот потеряет равновесие.

— На место!!! — закричал отец Кирилл, выставив шашку перед собой. Её острие блеснуло и Выдыш тут же шарахнулся от её холодного дуновения, как чёрт от ладана.

Отец Кирилл понимал, что должен выходить, но ноги не слушались его и он боялся, двинувшись вперёд упасть. И всё же преодолевая страх, он сделал первое движение к выходу.

— Куда вы отец Кирилл? — произнёс Резников.

Отец Кирилл на этот раз, ощущая всё большую слабость, не ответил. К тому же он боялся повернуться к ним спиной.

— «Только не упасть, только не упасть» — со страхом думал он, а Резников с Выдышем соблюдая только им известную дистанцию, двигались за отцом Кириллом следом.

Отец Кирилл покинул дом, затылком почувствовал прохладу улицы. Странное шествие преодолело скрипучую калитку. Всё время идти задом наперед отец Кирилл не мог, но и что-то изменить тоже.

— Прекратите этот балаган святой отец — еще раз попытался начать беседу Резников.

— Ненужно ничего говорить — прошептал отец Кирилл.

Боковым зрением он увидел, что через один дом, в следующем доме горит электрическая лампочка. Расстояние казалось вечностью, а преследователи держали всю туже дистанцию. Их лица с каждой секундой выглядели всё более ожесточенно. Они теперь стали отчетливо бледными, и не смотря на тусклый лунный свет, отец Кирилл начал различать на их лицах трупную синюшность. Лицо Выдыша имело совершенно неправильную форму, у Резникова в какой-то момент куда-то пропал рот. Ещё несколько метров и отец Кирилл заметил, что чем больше он слабеет, тем четче сокращается между ними расстояние, но в этот момент он коснулся спиной калитки дома, в котором по-прежнему горел свет, и тут же случилось второе по счету чудо. Калитка оказалась открытой, и он буквально ввалился внутрь двора. Большая собака хозяев трусливо спряталась в будку, не желая участвовать в происходящем, она лишь жалобно скулила, чувствуя вблизи себя, то чего быть не должно.

— Есть кто-нибудь! — набравшись последних сил, громко крикнул отец Кирилл.

Из окна выглянула женщина, затем в этом окне погас свет, а через минуту началась открываться дверь.

— Что случилось? — не испытывая страха спросила женщина, показавшаяся из-за двери.

— Наталья Петровна — это вы? — уже тихо спросил отец Кирилл.

— Да — это я — ответила женщина.

— Помогите мне — попросил отец Кирилл, смотря в этот момент на находившихся возле калитки Резникова и Выдыша.

На его глазах они начали терять четкий контур, начали потихоньку расплываться. Он старался понять исчезают ли посланцы ада или это он теряет сознание. Его домысел остался незаконченным, потому что он упал перед ногами женщины, крепко сжимая в руках шашку…

…Очнулся отец Кирилл в собственной кровати. Первой мыслью была шашка. Он поднялся в положение сидя, очень быстро, что у него защемило сильной болью под лопаткой. Шашка лежала на тумбочке в совершенно открытом виде. Её блеск снова резанул глаза. Отец Кирилл преодолевая боль, всё же поднялся на ноги и с ужасом подумал, что, по всей видимости, обронил тряпицу в доме Елизаветы Павловны. От этой мысли у него на лбу выступили капли пота.

— «Нет, этого не может быть» — сказал он сам себе, опустил руки в карманы брюк и тут же вздохнул с явным облегчением.

Тряпица была при нем.

— Слава богу — произнёс он вслух и только сейчас почувствовал, что отдых мало пошёл ему на пользу.

Тело было обессиленным, голова опустевшей, а руки продолжали сильно трястись. Этими трясущимися руками он, преодолев неприятное ощущение сковывающего страха, завернул шашку в серую, видавшую виды тряпицу…