Читаем 80 лет одиночества полностью

Когда в 1970 г. на первой Всесоюзной конференции по психологии общения я впервые изложил общие контуры своей программы изучения дружбы и самосознания, кто-то прислал мне анонимную записку: «Я всегда с интересом читал ваши работы. Жаль, что вы так рано уходите из настоящей науки». Через несколько лет история повторилась. Студентам физического факультета ЛГУ сказали, что они могут прослушать факультативный курс по психологии общения. «О!» – обрадовались физики. «Речь пойдет о психологии дружбы», – уточнил преподаватель. «А…» – разочарованно протянули студенты, вспомнив школьные лекции о дружбе Маркса и Энгельса и тому подобном.

Между тем дружба чрезвычайно интересна как с точки зрения теории личности и психологии общения, так и в социокультурном контексте: действительно ли межличностные отношения оскудевают с развитием цивилизации, или это лишь одна из распространенных романтических иллюзий? Я решил подойти к теме одновременно с обеих сторон.

С одной стороны, я занялся сравнительно-историческим анализом феномена дружбы и, как теперь сказали бы, дружеского дискурса у разных народов мира и в разные периоды истории, включая античную Грецию, посвятив этому несколько статей в научных журналах и сборниках. С другой стороны, вместе с аспирантом Владимиром Лосенковым и группой студентов психологического факультета ЛГУ (Л. Я. Гозманом, В. П. Гордеевой, С. Н. Богдановой, О. Б. Годлинник и М. А. Раевым) мы провели в 1970 г. эмпирическое исследование представлений о дружбе и реальных дружеских отношениях большой группы подростков-школьников с пятого по десятый класс и группы студентов. Автономный сравнительный блок исследований провел в Москве А. В. Мудрик. Результаты этого исследования были опубликованы в нескольких научных статьях и брошюрах.

Для меня самым интересным был психологический блок: чем общение с друзьями отличается от общения с другими значимыми лицами (отцом, матерью, учителями, школьными товарищами) и как оно коррелирует с образом «Я» и свойствами самосознания? Чтобы выяснить это, кроме большой анкеты, был использован шестнадцатифакторный тест Кеттелла и собственная самооценочная методика, основанная на сравнении самооценок подростка и ожидаемых им оценок со стороны разных значимых лиц.

История применения тестов в советской психологии – это целая эпопея. Долгие годы никакой психометрики не было вовсе, все «буржуазные» методы отрицались в принципе. Затем психологи постепенно стали пользоваться тестами. Но сразу же возникли трудности. Во-первых, где взять серьезные тесты, в западных магазинах их кому попало не продавали, а ведь нужен еще и ключ? Во-вторых, как их адаптировать к нашим условиям?

Мне тесты присылали зарубежные друзья-психологи, вроде Юрия Бронфенбреннера, и я тут же их передавал нашим психологам. Но применять их без адаптации и валидизации было невозможно, а разные адаптации часто изменяли тест до неузнаваемости. Психологи из Института им. Бехтерева рассказывали мне, что сначала они получили тест MMPI без ключа. Перевели, попробовали – вроде бы и так хорошо работает. А когда получили ключ, выяснилось, что шкалы, с которыми они работали, меряют совсем не то, что им казалось. Кеттелл и Айзенк, конечно, проще, чем MMPI, но если по стране гуляет несколько разных вариантов одного и того же теста, сравнивать ничего уже невозможно, а сравнимость – главное, а то и единственное достоинство тестовых методик.

На каком-то психологическом совещании я тогда говорил, что если бы в Англии XVIII–XIX веков существовала наша система, человечество до сих не имело бы автомобиля. Почему? Чтобы запустить двигатель в производство, необходим ГОСТ, а для этого нужно как-то измерить мощность двигателя. Наивные англичане стали измерять ее в лошадиных силах. Но что такое «лошадиная сила»? Разве она одинакова у арабского скакуна, племенного тяжеловоза и колхозной клячи? Конечно нет. Если бы парадом командовали мы, философский спор продолжался бы до сих пор. А если нет единицы измерения, не может быть ГОСТа, а следовательно, и двигателя.

С тестами в нашей психологии и сейчас не все гладко. Конечно, есть формально утвержденные международные тесты. Но на покупку и отработку нового инструментария денег зачастую нет. В результате начинается самодеятельность, которая сама по себе может быть даже талантлива, но только сравнивать полученные результаты будет не с чем. Недавно мне попалась на глаза интересная статья с применением теста маскулинности, данные в целом были правдоподобны, но все специальные термины имели какой-то странный, непривычный смысл. Спросил специалистов – говорят, что автор использовал плохую адаптацию устаревшего теста, каким никто в мире не пользуется.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии