7c022cd926f447c6c6400001999174ac

Океану доверив свой сон,

Звезд еще нет, близок час темноты,

Синей дымкой укрыт горизонт.

Голос грозы затерян в горах,

Где проходят границы веков,

Время тревог тонет в древних снегах,

До рассвета еще далеко.

До рассвета еще далеко…

Феникс в небе ночном

Вторит движенью комет,

Демон или орел,

Хранящий бессмертья секрет.

Смотрит на мир с дивных высот,

Но не вступает с ним в спор,

Кто из людей видел этот полет,

Счастье познал и восторг.

Жить, чтоб сгореть,

И сгореть, чтобы жить,

Не заблудившись во тьме,

Время придет,

За собой позовет

Феникс, рожденный в огне.

Время силы крадет,

Давит груз прожитых лет,

Зная, что его ждет,

Феникс стремится к земле

Камнем с небес, в яркий костер,

Чувствуя боль, а не злость,

Но прежде чем стать просто золой,

Он вспыхнет на миг ярче звезд.

Настанет день,

И грянет гром,

Займется от молний огонь,

Взметнется тень,

И над костром

Взмахнет снова Феникс крылом,

Забудет боль,

Отринув Смерть,

Сверкнет опереньем своим,

Умчится ввысь,

Рождая вновь

Восторги и зависть земли.

====== 8. ======

Первое, что он чувствует, придя в сознание, – невыносимый жар. Все тело ломит от боли, противно ноют едва затянувшиеся ожоги. От сухого, палящего воздуха губы потрескались, слиплись черной, запекшейся коркой. Тор пытается разлепить их, и по щеке тут же бежит тонкая струйка крови. Несколько мгновений – и она вскипает пузырями, засыхает, оставляя на заросшей щетиной коже извилистый черный след.

На то, чтобы вспомнить, где он, уходит еще пара мгновений.

Муспельхейм.

Изначальный мир.

Вместе с Нифльхеймом, царством льда и туманов, он существовал уже тогда, когда не было на свете ни Асгарда, ни Мидгарда, ни остальных пяти великих царств на ветвях великого Игдрассиля.

Огонь и лед изначальных миров породили жизнь во вселенной.

Звездами стали искры, вылетевшие из вечного пламени Муспельхейма. Растопленные глыбы Нифльхейма переродились в первое живое существо – инеистого великана Имира, прародителя всех йотунов.

Но не только звезды породило огненное царство. Муспельхейм дал жизнь своим истинным детям – огненным великанам. И никто из девяти миров не может сравниться с ними силой, ведь мощь ее происходит от вечного пламени изначального мира.

Огненные великаны...

Тор сжимает зубы, чувствуя, как от нестерпимого жара начинает пузыриться кожа под сковывающей тело цепью. Толстые железные звенья охватывают его от плеч до коленей, подвесив под сводом гигантской пещеры вниз головой, словно свиную тушу. Воздух дрожит и плавится, по стенам стекают ручейки лавы, точно Тор оказался в самом жерле вулкана.

Проклятье, как же глупо они попались! Как глупо!

Самонадеянные идиоты.

Тор стонет сквозь стиснутые зубы, и с надеждой всматривается в перемежающуюся огненными всполохами темноту, пытаясь отыскать друзей.

Тщетно. Он здесь один.

И накатывает глухое отчаяние. Они наверняка мертвы. Пошли следом и погибли – Сиф, Огун, Фандрал, Вольштагг...

Боги Всевышние, за какие же грехи тебе дана эта способность – вести за собой на смерть всех, кого любишь?!

Тор напрягает мышцы, огромным усилием стараясь порвать оковы. Но раскаленные звенья только глубже вплавляются в кожу, заставляя задыхаться от боли и гнева.

Почему он не ушел в Муспельхейм один? Зачем зашел попрощаться? Ведь знал – они не отпустят одного. Знал – и все равно пришел. Позволил себе, напоследок, эту слабость. А теперь друзья расплачиваются за нее.

Сначала Локи, теперь они.

Локи.

Ло-ки.

По телу вдруг разливается волна прохлады, на короткое мгновение утишая боль от ожогов. А затем боль возвращается с новой силой, мощным ударом пронзая сердце, срывая с губ крик невыносимого отчаяния.

Точно также он кричал тогда, утром. Кричал, и звал... метался по комнатам, искал и не находил... пытался почувствовать, уловить аромат свежести. Пытался вновь научиться дышать. И снова звал и кричал, отказываясь смириться с тем, что это был всего лишь сон.

Всего лишь сон, за который он, казалось, прожил целую жизнь.

А затем, скорчившись от боли в углу, у холодной стены, думал о том, что судьба преподнесла ему поистине царский подарок. Ответила на молитвы. Подарила хрупкое, ломкое счастье. Вкус тонких губ. Разметавшиеся по плечам черные волосы. Острую нежность в любимых глазах.

И пусть это был сон – для Тора отныне он станет единственной реальностью, цепляясь за которую он сможет продолжать жить.

Он сможет жить только потому, что теперь точно знает – там, за серой чертой, где острыми кинжалами отчаянно грызет камни Слид... где сквозь туман и пепел над мертвой рекой Гьёлль тонкой золотой аркой выгнулся мост Гьялларбру... там ждет его Локи. И когда настанет время шагнуть за черту, вечность встретит его легкой усмешкой, приподнятой бровью и зимней прохладой тонких изящных рук.

Скорей бы.

Боги, скорей бы!

И решение идти в Муспельхейм, принятое накануне, окончательно превращается в уверенность. В мире, где каждый прожитый день полон смертельных схваток, рано или поздно судьба настигнет его, откроет дорогу к брату.