77eb4cbcc6db2c1290fdfa6123ec7259

Я остановилась на статье о том, как построить кирпичное патио, с планировкой. Каждые

десять или пятнадцать секунд я поднимала голову, смотрела на часы, наблюдала за

посетителями и персоналом больницы, входящих в лобби, выходящих из кафетерия, проходящих через двери.

Важно вскопать участок на глубину пятнадцать сантиметров, добавить слой гравия, а

потом слой песка, прежде чем выкладывать кирпичи. Я выбрала узор “селедочный хребет”

для своего воображаемого пространства во дворе.

Прошло тридцать минут. Я закончила все статьи о садоводстве и огородничестве и

продолжала читать низкокалорийные рецепты с использованием фило и свежих фруктов.

Мне не хотелось есть ничего, что нужно держать под мокрым полотенцем, прежде чем

печь.

Кто-то уселся на соседний стул. Я взглянула и обнаружила Жиана Альдо, который был зол.

Ясно, что женщина за стойкой настучала на меня.

- Я так и подумал, что это вы. Какого черта? Мне позвонили и сказали, что какая-то

женщина здесь поднимает вонь, пытаясь узнать номер палаты Микки у бедной

волонтерки.

Я почувствовала, как кровь прилила к щекам.

- Я не “поднимала вонь”. Я даже ни разу не повысила голос. Я пришла посмотреть, как он.

Что за проблема?

- Мы просили, чтобы нам сообщали, если кто-нибудь придет и будет спрашивать о палате

Магрудера.

- Откуда я могла знать? Я волнуюсь, переживаю. Это противозаконно?

- Смотря, какая у вас цель. Это вы могли стрелять, или вы не думали об этом?

- Конечно, я думала об этом, но я не стреляла. Я волновалась за него и решила, что

почувствую себя лучше, если смогу его увидеть.

Черные брови Альдо сошлись вместе, и я видела, что он старается сдерживаться.

- Вы могли нас предупредить. Мы могли встретить вас у входа, сэкономить вам время и

избавить от огорчения.

- Ваша главная цель в жизни.

- Послушайте, у меня была важная встреча, когда мне позвонили. Я не должен был

спешить сюда. Я мог бы дать вам посидеть и помариноваться. Вам так и надо было.

Он отвернулся и посмотрел в другой конец лобби.

- Вообще-то, моя главная цель - защитить Магрудера. Уверен, вы можете оценить риск, если у нас нет ни малейшей идеи, кто в него стрелял.

- Я понимаю.

Я могла видеть ситуацию с его точки зрения. Шло активное расследование, а я нарушила

работу, проигнорировав протокол. Поскольку Микки был моим бывшим, и пистолет,

найденный на месте преступления, был моим, мое неожиданное появление в больнице

выглядело не очень хорошо.

- Извините. Я перенервничала, хотела что-нибудь узнать и сразу взяла быка за рога. Я

должна была вам позвонить. Я виновата.

- Давайте не будем об этом волноваться.

Он взглянул на часы.

- Мне нужно вернуться на работу, но если хотите, могу сначала проводить вас в

реанимацию на пару минут.

- Я не смогу остаться с ним наедине?

- Это верно. Во-первых, он еще без сознания. Во-вторых, я отвечаю за его безопасность.

Отвечаю перед департаментом, никаких если, да или но. Не хочу казаться грубым, но так

оно и есть.

- Тогда идемте, - сказала я, сдерживая порыв к сопротивлению. Ясно, что я должна

уступать ему во всем. Этот человек был официальным стражем ворот. Увидеть Микки

было важнее, чем выступать против авторитетов или побеждать в споре.

Я встала, когда встал он, и последовала за ним через лобби, чувствуя себя, как

дрессированная собачка. Мы свернули направо по коридору, ничего не говоря друг другу.

Альдо вызвал лифт. Пока мы ждали, он вынул упаковку жевательной резинки и предложил

мне. Я отказалась. Он достал кусочек для себя, разломил пополам, очистил от бумаги и

положил в рот. Двери лифта открылись. Я вошла вслед за ним. Мы развернулись и

смотрели вперед, пока лифт поднимался. Я не старалась запомнить маршрут. Не было

смысла замышлять найти Микки самой. Если я выкину какой-нибудь фокус, детектив

Альдо приколотит мою задницу к стене.

Мы вошли в отделение интенсивной терапии, где, видимо, знали детектива в лицо. Пока

он разговаривал с дежурными медсестрами, у меня был шанс оглядеться. Атмосфера была

любопытной: свет слегка приглушен, уровень шума понижен благодаря ковровому

покрытию с зеленовато-серым узором. Примерно десять или двенадцать коек, каждая

была отгорожена и находилась в визуальной доступности от поста медсестер. Кровати

были разделены легкими бело-зелеными шторами, большинство из которых были

задернуты.

Это были пациенты, которые качались на краю, привязанные к жизни слабейшими нитями.

Кровь и желчь, моча и спинно-мозговая жидкость, все реки тела наносились на карту, пока

душа путешествовала. Иногда, между вдохами, пациент ускользал, переходил в великий

поток, из которого мы все появились, и куда все должны вернуться.

Альдо вернулся и повел меня к кровати, на которой лежал Микки. Я его не узнала, хотя

быстрый взгляд на Альдо подтвердил, что это он. Микки не дышал самостоятельно. Его

рот был открыт и соединен с вентилятором прозрачной голубой трубкой, диаметром с

трубку пылесоса. Верхняя часть кровати была приподнята, как будто он находился на

постоянном обозрении. Он лежал ближе к одной стороне, почти прикасаясь к бортику, который был поднят, чтобы удержать его, как детская кроватка. На нем была марлевая