72 часа (ЛП)

Я заставлю ее пожалеть, что она родилась на свет, и сделаю это медленно.

Так что расслабься, Ноа. Неважно, что ты будешь делать.

Лара будет моей главной наградой.

ГЛАВА 13

Ноа находит прямую палку и, сполоснув ее в ручье, фиксирует мою ногу. Я пытаюсь не смотреть на маленькую круглую дырку в ноге, но больше переживаю о том, что туда может попасть инфекция. Я ничего не смогу с этим поделать, так что стараюсь просто не думать. Это тяжело, учитывая, что боль расходится по ноге при каждом шаге.

— У тебя осталось оружие? — спрашивает Ноа, протягивая мне воду. При этом взглядом постоянно осматривает деревья.

— Да.

— Не думаю, что снова полезу на деревья. Даже если бы ты не была ранена. Этот ублюдок точно знал, где мы.

Я ерзаю на бревне, делая большой глоток воды, и обдумываю то, что он сказал.

— Да, — отвечаю я. — Как ты думаешь, откуда он это знал?

— Я что-то пропустил.

— У него повсюду камеры. Может, они на деревьях.

— Нет, — говорит Ноа, переминаясь с ноги на ногу. — Нет, так высоко он их не поднял бы.

— Ну а если поднял?

— Возможность есть, но мне это кажется слишком трудным. Я подумаю. А сейчас нам нужно решить, что мы будем делать, когда он придет снова.

— Спрячемся? Убежим? Будем драться?

Ноа стискивает зубы и устало проводит рукой по волосам.

— Я не знаю, черт возьми.

Мое сердце колотится от знакомого чувства страха и отчаяния. Мы оба знаем, что он вернется. Не знаем когда, но это может быть через мгновение... или через час. Но он вернется. И у него есть возможность найти нас. Он способен причинить нам боль. Заставить нас страдать еще больше. Пара таких ранений, и у нас может не остаться сил для борьбы.

Я думаю. Должен быть способ найти какое-то укрытие. Я вспоминаю все, что видела вокруг, но тут только деревья и ручей.

Ручей.

Боже, как я пропустила ручей? Ручьи часто текут в большие водоемы. Они не появляются сами. Я встаю, подхожу к Ноа и шепчу ему на ухо:

— Ручей.

— А что с ним?

— Ну, он наверняка куда-то течет, да? Мы никогда не шли по течению, но, может, стоит. Может, он приведет нас к водопаду. Если мы пойдем по воде, а не рядом, ему будет гораздо труднее нас поймать — он рассчитывал, что мы не сможем сойти с тропы, но я не думаю, что он думал о ручье. Ему придется слезть с мотоцикла, и у нас будет преимущество.

Ноа откидывает голову назад, встречается со мной взглядом и кивает.

— Да, ты права, но это может оказаться пустой затеей.

— Это единственная часть леса, помимо тропы, где мы сможем двигаться более-менее свободно. Тут нет зарослей.

— Ты права. Стоит рискнуть, чтобы узнать.

— Тогда идем.

Его дыхание щекочет мое ухо, когда он наклоняется.

— Тебе будет труднее двигаться по воде.

Я пожимаю плечами.

— Или так, или я погибну, Ноа. Я не хочу умирать.

Ноа отстраняется, приподняв брови.

— Кто ты и что сделала с Ларой?

Я слабо улыбаюсь ему.

— Лара не хочет умирать сегодня.

Он обхватывает мое лицо ладонями.

— Я не позволю тебе умереть.

Мое сердце колотится, и мы так долго смотрим друг другу в глаза, что я уверена — вот-вот он наклонится и поцелует меня. Воздух становится густым, вокруг повисает напряжение. Я сглатываю комок в горле и шепчу:

— Тогда вперед.

— Идем, — соглашается Ноа, его голос напряжен.

Мы снова наполняем кокосы и засовываем копья за пояса джинсов. Забредаем в ручей и идем по нему. Ноа прав: это намного тяжелее, чем я сначала думала, и каждый шаг причиняет боль моей ноге. Но и я была права: чем дальше вниз по течению, тем глубже. И когда мы забираемся глубже, поток омывает мою рану, онемевшую от холодной воды.

— Ты в порядке? — спрашивает Ноа после часа молчания.

— Мне не больно. Кажется, от воды стало легче.

— Лучше бы не держать рану в воде, — бормочет он.

— Да, но разве у нас есть выбор?

Он сердито рычит и дальше продолжает идти молча.

Мы углубляемся в лес. Деревья окаймляют ручей, они тесно прижаты друг к другу, но в воде их нет. Некоторые стволы повалены. Приходится пробираться через них, но это намного лучше, чем идти пешком по тропе, сделанной специально, чтобы охотиться на нас.

— Это была хорошая идея, — ворчит Ноа, пробираясь по ручью. — Но, черт возьми, это тяжело.

— Ты это мне говоришь? — напряженно спрашиваю я, заставляя свои ноги сделать еще один шаг.

— Расскажи мне что-нибудь, отвлеки меня от этого ужаса.

— Что ты хочешь услышать? — спрашиваю я, кряхтя от усилия, когда ручей становится еще глубже.

— Понятия не имею. Что угодно. Расскажи о своем любимом воспоминании из детства. О чем-то, чего я не знаю.

Странный вопрос, но если он хоть на секунду отвлечет нас, я попробую.