6fe33687fe1e42e8f005473e4c927e62

Опершись на руки, Нил с трудом поднялся на колени. Его шатало по сторонам так, словно он только что слез с какой-нибудь сумасшедшей карусели, перед глазами все плыло и прыгало. Пошарив вокруг, он нащупал винтовку и, опершись на нее, медленно поднялся. И только тогда ощутил острую боль в боку. Закусив губу, чтобы не застонать, он тряхнул головой, пытаясь прочистить сознание. Это простое движение принесло новую волну боли, огнем пробежавшей по телу. Нил медленно посмотрел вниз. Первое, что он заметил – это разодранную и почерневшую от крови ткань формы. Темное пятно медленно расползалось. Нил чувствовал, как обжигающе горячие струи липко скользят по коже. Подняв руку, он осторожно коснулся раны и нащупал зазубренный край металлического осколка. По телу пронеслась еще одна волна боли. Сжав зубы, он мысленно приказал себе сосредоточиться на чем-нибудь постороннем и, с трудом сжав осколок скользкими от собственной крови пальцами, одним резким движением выдернул его из раны. Кровь хлынула потоком и закапала на землю, в глазах потемнело. Нил пошатнулся, судорожно дыша, и тяжело привалился к стене окопа. В глазах снова все поплыло, а к горлу подкатила тошнота, но он подавил ее и, раскрыв ладонь, взглянул на окровавленный кусочек металла. Он был совсем небольшим. В какой-то момент ему показалось почти невероятным, что такая мизерная вещица способна причинить столько боли. Нил еще раз взглянул на рану – она была неглубокой, но сильно кровоточила.

«Ладно, потерплю! – мысленно отмахнулся он. – Раз сразу не прибило, значит, не смертельно».

Стащив рубаху, он обвязал ее вокруг талии, перетянув рану. От боли, последовавшей за этими манипуляциями, у него снова потемнело в глазах, а земля под ногами покачнулась.

- Дьявол, – процедил он, тяжело привалившись к стене окопа, и, подняв руку, смахнул капли пота, выступившие на лбу.

И тут он увидел Креста. Он лежал чуть подальше, уткнувшись лицом в землю, почти полностью скрытый рухнувшими сверху комьями грязи, и не двигался.

- Крест, – он хотел произнести это громко, но с потрескавшихся губ слетел лишь полузадушенный хриплый шепот. Нил облизнул их и попытался снова. – Крест!

На этот раз голос прозвучал значительно громче и был гораздо больше похож на его собственный, но Крест не пошевелился и не ответил. Моментально забыв о собственной ране, Нил, пошатываясь, приблизился к нему и опустился рядом. Вздохнув несколько раз, чтобы подавить нахлынувшую было вновь тошноту, он осторожно перевернул тело друга на спину и вздрогнул: лицо Креста было залито кровью, а от мочки правого уха и до середины лба через висок тянулась рваная рана. Правый рукав куртки был разорван в нескольких местах и потемнел от крови. Нил заставил себя прикоснуться к его горлу и, ощутив слабое биение там, где проходила яремная вена, с облегчением вздохнул.

«Жив. Черт побери, это главное!»

- Штопор, а ну живо тащи сюда свою задницу! – скомандовал он, поворачиваясь к ирландцу, который все еще сидел на том месте, где упал, и наблюдал за его действиями. Бессознательно повинуясь приказу, прозвучавшему в его голосе, Штопор поднялся и подошел ближе.

- Он жив?

- Жив, – мрачно буркнул Нил. – Но пора отсюда сваливать. Штопор, положишь его на шинель и вынесешь отсюда к основным силам, а я прикрою.

- Хорошо.

Штопор расстелил шинель, и они быстро уложили на нее Креста, а затем Нил поднял винтовку и, устроившись за остатками вала, открыл огонь. Наконец, спустя четверть часа, патронов почти не осталось.

«Штопор уже должен был добраться до основных сил. Пора уходить».

Швырнув одну за другой несколько гранат, Нил подхватил последние две обоймы и, скрываемый завесой дыма, принялся выбираться из траншеи.

Он не услышал звука выстрела. Просто вдруг что-то коснулось его бока, холодным обещанием прошив кожу, и отбросило в сторону, а свистящий пулями и сотрясаемый взрывами хаос застыл и погрузился в тишину, словно кто-то невидимый остановил время. Внезапно стало холодно. Все еще не веря, Нил опустил глаза, удивленно глядя на небольшую дырку в форме немного выше первой раны. Ткань начала темнеть, пропитываясь кровью, но боли не было. Ничего не было. Ни чувств. Ни мыслей. Одно холодное, спокойное, равнодушное созерцание. Он словно раздвоился: одна его часть лежала на земле в застывшем хаосе, медленно истекая кровью, а другая стояла рядом и наблюдала за первой. Невозмутимо. Бесстрастно. С каким-то неестественным любопытством. Вне времени, пространства и разума. Словно ученый, проводящий эксперимент в преддверии великого открытия. Просто наблюдала. И ждала. Леденящий холод, подобно голодному зверю, медленно растекался в крови, пока не дотянулся до раны. И вдруг он почувствовал ее. Кусочек холодного металла застыл внутри, посылая обжигающие волны. Но это была еще не боль, а всего лишь напоминание о ней. Предупреждение. Обещание. Холодное обещание того, что медленно надвигалось из тишины.