6fe33687fe1e42e8f005473e4c927e62

Ни ее дочь, ни Терри не говорили о том дне, но это было и не нужно. Сюзанна очень изменилась. Сначала она была очень счастлива, просто сияла. Но дни шли… Ее улыбка померкла, а затем и вовсе исчезла. Терри навещал ее каждый день. Был неизменно добр и вежлив. Иногда брал на прогулки, приносил цветы. Но Сюзанна больше не улыбалась. Все чаще она вот так сидела в гостиной и смотрела в окно.

«Терри… Уже прошло столько месяцев. Он такой милый, заботливый, нежный. Приходит каждый день. Но… Даже если он рядом, он не со мной. Он с ней. И я ничего не могу с этим поделать. Упрекать его? За что? Они расстались. Она в Чикаго, а он здесь. Всегда со мной. Всегда рядом. Вот только я люблю его, а он любит Кенди. Нет! Боже, только не забирай его у меня! Я согласна на все. Только пусть он будет рядом! Прости меня, Терри, но я не могу отдать тебя ей! Ни ей, ни кому-то другому. Я счастлива просто потому, что ты рядом. Я всегда буду любить тебя. Ты придешь завтра, и я снова увижу тебя. Какое же это счастье – просто видеть тебя».

- Сюзанна, давай я отвезу тебя в твою комнату и помогу лечь.

- Спасибо, мама.

Миссис Марлоу осторожно развернула кресло. Она немало пожила на свете и прекрасно понимала, что Терри не любит ее дочь. Он любил ту миниатюрную медсестру.

«Но Сюзанна любит его. Боже, я согласна сделать все, что угодно, только бы она была счастлива! Но… Он приходит к ней каждый день. Нежен… Добр… А она несчастлива. И ни я, ни она не сможем заставить его полюбить ее, насильно мил не будешь, – миссис Марлоу грустно вздохнула. – Жизнь – такая сложная вещь. Будем уповать на Господа нашего. Он все видит и все расставит по своим местам».

В комнате она помогла дочери раздеться и, уложив ее в постель, потушила лампу.

- Спокойной ночи, милая.

- Спокойной ночи, мама.

Миссис Марлоу закрывала дверь, когда до нее донеслось приглушенное бормотание дочери:

- Завтра он снова придет.

Она постояла минуту, а затем грустно вздохнула, закрыла дверь и направилась в свою комнату помолиться Всевышнему, чтобы он дал счастье и покой ее дочери.

Снег кружился в воздухе пушистыми хлопьями, мягко опускаясь на его плечи. Терри смотрел на огромные спящие окна госпиталя Святого Иакова. Он и сам не знал, сколько времени уже стоит здесь, ноги сами привели его к этому месту.

«Третье окно слева… Палата, которую занимала Сюзанна. Место, где мы с тобой расстались, Кенди. За что же меня так наказывают? Любить тебя, но быть с ней. Это несправедливо! Впрочем, что есть справедливость? И есть ли она вообще? Может, это именно то, что я заслуживаю? За то, что оказался малодушным трусом. За то, что не посмел сказать Сюзанне правду и предпочел отказаться от тебя. Я предал тебя, моя Кенди. Не стал бороться. Предпочел сдаться без боя. Заслуживаю ли я тебя после этого? Наверное, нет».

На глаза Терри навернулись слезы, но он подавил их. Слезы – это детство. Слезы не вернут ее. После ухода Кенди он забыл, что такое слезы. Он забыл, что такое смех. Что такое жизнь. Время словно остановилось. Дни сменялись днями. Недели летели, складываясь в месяцы. Но время для него остановилось, застыв, словно пузырек воздуха в янтаре. Все эти месяцы он жил по инерции. Репетиции, спектакли, Сюзанна… Раз и навсегда заведенная схема. Бесконечный круг, из которого не вырваться. Иногда он навещал мать. Но Кенди больше не было. И жизни тоже.

Ему редко удавалось заснуть, а если и удавалось, она приходила к нему в каждом сне, словно живая. Она смеялась своим звонким смехом, ловко перелетала с ветки на ветку. Ее золотые локоны шевелил ветер. Такая настоящая… Так близко… Он протягивал руку, чтобы дотронуться до нее – и она растворялась, словно призрак, а в его сердце продолжало звучать эхо ее смеха. Она стала наваждением. Бредом. Она была всюду. Сны стали мучением. Но больше так продолжаться не могло. Терри это чувствовал. Он словно выходил из морозного оцепенения, в котором жил после ее ухода.

«Пришло время принимать решение. Но какое? Где теперь мой путь?! Как мне жить без тебя, Кенди?»

Холодало. Ветер крепчал, пытаясь сорвать с него плащ, но Терри, казалось, не замечал этого. Внезапно что-то ударило его по лицу, вернув в реальный мир. Терри опустил глаза – у его ног лежал листок бумаги. Он поднял его. На улице стало совсем темно, и он никак не мог разобрать, что же на нем напечатано. Оглядевшись, он направился к ближайшему фонарю.

«Война в Европе разгорается…»

Это была листовка с военным призывом, сейчас ими были забросаны почти все города.

«Сотни наших братьев уже ушли на фронт… Сдержать агрессию… Там гибнут наши соотечественники… Нужны солдаты…»

Фразы, словно обрывки снов, проплывали в его мозгу. И внезапно он словно очнулся. Все вдруг стало ясно и просто, и он точно знал, что нужно делать.

«Я должен быть там. Прошлое слишком мрачно, будущее туманно. Есть только настоящее. Пусть все решит судьба, а я приму любое ее решение. Кенди, светлый ангел утра, озорной эльф… Прощай, моя милая. Я ухожу на фронт!»