6b15ad8a063dbf87117dd400b69144d1

Министерство финансов действовало столь же рьяно. Покинув зал суда, С. Ф. Джилл, Ангус Льюис и Чарльз Расселл дождались сэра Джона Бриджа в его апартаментах на Боу-Стрит и добились выдачи ордера на арест Оскара Уайльда, который, как мы знаем, был выдан в конце того же дня.

Полиция не делала для Оскара никаких поблажек. Около восьми часов лорд Альфред Дуглас приехал на Боу-Стрит, чтобы узнать, могут ли Уайльда выпустить из тюрьмы, но ему ответили, что его заявление не может быть рассмотрено. Дуглас предложил оплатить более комфортные условия для узника, но инспектор полиции категорически отказал ему в этой просьбе так же, как отказался принять у Росса смену одежды. Все думают, что в Англии человека считают невиновным до тех пор, пока не будет доказана его вина, но те, кто верит в эту приятную сказку, никогда не оказывались в лапах английской полиции. Как только человека арестуют по какому-либо обвинению, к нему сразу начинают относиться, как к опасному преступнику: например, его подвергают унизительному обыску. До вынесения приговора ему разрешается ходить в своей одежде, но смену белья или одежды получить нельзя, могут нехотя позволить несколько предметов одежды, по одной причине - желание тюремщиков потешить свою злую волю.

В ордере на арест Оскар Уайльд обвинялся в совершении преступления, которое было предусмотрено Пунктом XI Закона о внесении уголовных поправок от 1885-го года. Иными словами, Оскара арестовали и судили за преступление, которое не являлось подсудным десять лет назад. Этот закон приняли после публикации ряда сочиненных мистером Стэдом позорно-сентиментальных историй (очевидно, в значительной мере - сфабрикованных) в "The Pall Mall Gazette" под общим заголовком «Современный Вавилон». Чтобы обелить своего пророка, некие «высокоморальные» личности лоббировали эту так называемую законодательную реформу, в соответствии с которой уголовным преступлением считались вольности с девушкой моложе тринадцати лет - даже с ее согласия. Интимные отношения с лицами младше шестнадцати лет карались законом, даже если эти лица были согласны или даже сами соблазняли. Говорили, что мистер Лабушер, член Радикальной партии, горя желанием сделать этот закон совсем уж смехотворным, серьезно предложил расширить этот пункт и применять его к лицам одного пола, которые позволяют себе фамильярные или непристойные отношения. У фракции пуритан не было обоснованных возражений против расширения поправки, так что ее утвердили в качестве закона этой страны. Из-за этого шедевра законодательной мудрости, у которого нет аналогов ни в одной цивилизованной стране, Уайльда арестовали и бросили в тюрьму.

Арест Оскара вызвал такой разгул мещанской злобы, которого прежде не ведал даже Лондон. Пуританский средний класс, который всегда не любил Уайльда как художника и интеллектуального насмешника, а особенно - как тунеядца аристократов, теперь в полной мере вылил на него свое отвращение и презрение, каждый пытался превзойти ближнего в выражении отвращения. Средний класс выказывал осуждение намного сильнее, чем низшие слои общества. Следует сказать, что обычные люди тоже питали естественное отвращение к пороку, который приписывали Уайльду - большинство людей осуждают грехи, о которых понятия не имеют, но их неприязнь была скорее поверхностной. Со свойственным им юмором вскоре они обратили это дело в скотскую непристойную шутку. «Оскар» - теперь это было их любимое слово, если речь шла о презрении, они кричали это повсюду: водители омнибусов, кэбмены и продавцы газет с величайшим удовольствием кричали это к месту и не к месту. К тому времени представители высших классов позволили буре улечься и играли в карты. Некоторые из них, конечно, были согласны с инвективами пуритан, а многие считали, что Оскар и его приятели слишком далеко зашли и их нужно бы окоротить.

Английская пресса была не более чем лавкой среднего класса, конечно, она встала на сторону своих покровителей. Все без исключения издания изо всех сил поливали грязью Оскара и его произведения. Читая их горькие диатрибы, вы можете подумать, что сами они ведут жизнь святых и шокированы чувственным пороком. Но тут вам придется в изумлении протереть глаза. Стрэнд и Флит-Стрит, улицы, которые фактически принадлежат этому классу и оформлены в соответствии с их вкусами, являются самым ужасным гнездом порока в Европе - публичные дома, в которые эти мужчины часто захаживают, питейные заведения самого низкого пошиба, и эти люди осыпали Оскара Уайльда всеми возможными оскорблениями, словно сами они - безукоризненны. Казалось, весь Лондон с цепи сорвался в пылу презрения и отвращения, который каждое утро подогревали лицемерные статьи «высокоморальных» - то в ежедневном, то в еженедельном издании. На улицах повсюду звучали громкие шутки вульгарных насмешников, перемежаемые грязными анекдотами и взрывами непристойного смеха, раздававшимися словно из Преисподней.