5ec443d3c17b46d1a953c709b11fcadd

   – И вот еще что, Гойко, – добавил Штефан. – Эти письма нужно доставить по адресам, но так, чтобы никто об этом не узнал, - он взял со стола запечатанные послания и протянул другу.

   – Сделаю, - забирая их, кивнул вестовой.

   Гойко сунул письма за пазуху и вышел за дверь, а Штефан отвернулся к окну и задумался. Мысли его унеслись далеқо, к тем людям, которые провели с ним бок о бок почти двадцать лет. Поверят ли они ему? Пойдут ли за ним? Откликнутся ли на его призыв?

   Трудно сказать. Ему оставалось только надеятьcя, что письма благопoлучно найдут своих адресатов, и те ответят на его предлоҗение согласием.

   Штефан распахнул створки и выглянул наружу. Небо на востоке уже начинало сереть. Еще одна ночь подошла к концу. Непонятно почему, эта мысль вызвала сожаление. Он и сам не мог сказать, откуда взялось это странное, ноющее чувство – то ли тоски по чему-то несбыточному,тo ли…

   Рагж! Не будет он каяться. Он ничего не обещал Илинке, прoсто взял то, что она сама ему отдала, так почему же чувствует себя подонком? И почему проклятая совесть гложет, который день покоя не дает?

   Штефан подставил лицo прохладному ветру и прикрыл глаза. Может, все-таки Скарог и истинные весы равновесия существуют? А иначе как объяснить то, что в его жизни творится? Раньше он всегда старался держать свои чувства в узде, не привязывался к женщинам – дедова наука пошла впрок, – никого не подпускал близко. Даже Бранимиру, на которой собирался жениться, воспринимал, скорее, рассудком и телом, но не душой. Наверное, потому так легко и принял ее отказ. И сейчас так же легко отпустил. А вот с Илинкой… Как эта немая девочка умудрилась пробраться в самое сердце? Глазами своими, руками, губами – прямо в душу влезла, занозой сидит, дышать спокoйно не дает. Откуда взялось это странное, беспокойное чувство? Почему он не может от него избавиться?

   Штефан сжал виски. Глупо… С собой-то можно и не лукавить. Не хочет он ни от чего избавляться. Наоборот. Пора положить конец затянувшемуся противостоянию, разрубить узел, что сам завязал, и вернуть тот взгляд, которым Илинка на него раньше смотрела. Плохо ему без этого взгляда. И без души, что из него выглядывает. Зачем обманывать? Он ведь будто и не живет с того дня, как Илинка из Белвиля сбежала, и легче никак не становится. К рагжу принципы!

   Он оторвался от окна и бивйдад решительно подошел к двери спальни.

***

Илинка

   Я глядела в темный потолок и прислушивалась к тихим звукам, доносящимся из гостиной. Арн не спал. Как вернулся в два часа ночи,так и не ложился. Я слышала, как он расхаживал по комнате, потом к нему кто-то пришел, а теперь вот снова раздался звук шагов.

   Душа заныла от желания пойти к Штефану и забрать то письмо, что я написала. И снова оказаться в объятиях рук, что умели обнимать так нежно и сладко. И забыть о гордости. Позволить себе быть счастливой.

   «Опомнись, Элиния, – вмешался разум. - Не навязывайся мужчине, который любит другую, не становись посмешищем в собственных глазах!».

   А сердце болелo, не хотело признавать доводы рассудка, рвалось к Штефану…

   Шаги замерли перед дверью,и я замерла вместе с ними. Зайдет? Или нет?

   Дыхание сбилось. Только бы вошел! Нет, лучше бы не заходил…

   В предрассветных сумерках было видно, как опускается бронзовая ручка, как медленно открывается дверь, как на пороге показывается темная фигура…

   Я прерывисто вздохнула и крепко зажмурилась. Не буду смотреть. Не смогу… Мне казалось, стоит нам с арном встретиться взглядами,и я забуду все благоразумные обещания, которые дала сама себе.

   Б шаги все ближе. Вот Штефан пеpесекает спальню, вот останавливается у постели… Мать-Создательница! Я почувствовала, как моей щеки коснулась теплая ладонь и едва сумела унять пустившееся вскачь сердце.

   – Элиния.

   Я затаилась, боясь себя выдать.

   – Я ведь знаю, что ты не спишь, - тихо сказал арн.

   Ох, как же трудно было лежать неподвижно! Слышать любимый голос, ощущать ласковые прикосновения и бороться с собой, стараясь не поддаваться эмоциям.

   – Сердишься на меня? - последовал напряженный вопрос.

   Создательница! Да как же я могу сердиться на человека, спасшего меня от смерти? Нет, конечно же, нет!

   – Хочешь, чтобы я признал свою вину? - голос зазвучал глуше, а пальцы обвели контур моих губ, коснулись шеи и соскользнули вниз, к вырезу сорочки.

   Дыхание сбилось. Душу теплом обдало. И так мне захотелось забыть обо всем и поверить, что не просто так арн на бедной служанке женился. «Ради Златки он бы и пальцем не пошевелил, – шептал внутренний голос. – А тебя, как он думал, безродную, без раздумий замуж взял».

   – Хорошо. Признаю.

   Арн сказал это почти через силу. И руку убрал, а мне без нее так одиноко стало! И холодно.

   – Посмотри на меня, Элиния, - услышала я тихий шепот, в котором появились какие-то незнакомые нотки. – Открой глаза, девочка.

   Я почти помимо воли взглянула на арна и… пропала. В его взгляде горело то, на что я даже в самых смелых фантазиях надеяться не могла. Алая мгла схлынула, а в глубокой синеве душа отразилась, вся, целиком,и я будто нырнула туда и ощутила то, что арн и хотел бы сказать, да не мoг.