5ec443d3c17b46d1a953c709b11fcadd

   Я кивнула и кинулась к столу, на котором заметила письменные принадлежности. «Где мое платье?» – написала на украшенном магическими гербами листе и сунула бумагу арну.

   – Зачем оно тебе? – спросил Штефан. - Хочешь оставить на память? Так поздно уже, выкинул я твое тряпье.

   Сердце пропустило удар. Матушкин перстень… Последнее, что осталось от моей семьи… Он ведь был там, в потайном кармашке! На глаза, впервые за последние дни, навернулись слезы. Странно, конечно. Даже когда меня вели на казнь, я не плакала, а вот сейчас разревелась. Да так, что не могла остановиться,только утирала мокрые щеки и смотрела на Штефана сквозь мутную пелену.

   – Прекрати, - тихо сказал арн. В его голосе звучала то ли жалость,то ли раздражение,и мне оттого ещё горше стало. А Штефан протянул руку,и я увидела на его ладони свое кольцо. – Ты из-за этого расстроилась?

   Рубин сверкнул алой каплей. Мать-Создательница…

   Я схватила перстень и быстро надела его на средний палец левой руки. Кольцо оказалось мне велико, но спустя пару секунд, прямо на глазах, оно уменьшилось и плотно охватило фалангу. Видно, сработала родовая магия обереҗников.

   – Занятно, - задумчиво произнес Штефан. Он взял мою руку и погладил ярко сверкнувший камень. – Значит,ты, как и каждая женщина твоего рода, владеешь обережной магией.

   Арн не спрашивал. Похоже, пока я спала, он уже успел узнать обо мне все, что можно. И, судя по тому, как алели его глаза, что нельзя – тоже. Он смотрел на меня – пристально,так, словно видлл впервые, – а у меня внутри любовь и гордость сражались. Любовь шептала: – «какая разница, как вы поженились, главное, теперь ты всегда сможешь быть рядом с арном». А гордость… Гордость заставляла отказаться от той жертвы, что граф принес, вернуть ему свободу. Я ведь все понимала. Штефан поддался порыву, защитить меня хотел, собой пожертвовал. Возмoҗно, сейчас он уже жалеет об этом. А что дальше будет? Брн ведь не любит меня. Б пройдет немного времени, так и вовсе возненавидит. Просто за то, что судьбу его изменила. Я смотрела на суровое лицо, на сведенные на переносице темные брови и понимала, что должна сделать. И оттого так больно было, будто душу тупым ножом резали. Может, все не так? Может, сумею любовь арна завоевать? И не нужны ему другие будут… «Как же не нужны! – насмешливо встрял внутренний голос. - Неужто забыла, как столичная гостья стонала да какие слова говорила? Разве сможешь забыть, какого ответа она от арна требовала?».

   – Отдыхай пока, – сказал Штефан. - Сегодня мы останемся в городe, нужно разобраться с делами, а завтра рано утром выедем в Лoдно. Тебе что-нибудь нужно? - посмотрел он на меня.

   Я отрицательно покачала головой. Единственное, что мне было необходимо – это остаться в одиночестве и немного подумать.

   Брн, будто услышав мои мысли, молча кивнул и пошел к выходу.

   – Если что-то понадобится, Давор будет за дверью, - обернувшись на пороге, произнес Штефан, и я поняла, что это намек. Дескать, из комнаты не высовывайся и сиди на месте.

   Что ж, я особо никуда и не рвалась. Воспоминания об эшафоте, о площади, запруженной людьми,и об оскорбительных выкриках были так живы, что мне совсем не хотелось выходить из гостиницы. До сих пор внутри все сжималось, при одной только мысли о том, чего я избежала. Никогда не думала, как страшно стoять один на один перед жаждущей страшного зрелища толпой! Видеть любопытные, жадные до чужого страдания взгляды, ощущать прикосновения грязных рук, сносить плевки и презрение… Мать-Создательница! Сейчас, когда все это осталось позади, я даже думать боялась, что было бы, если бы арн не приехал в Кравер.

   Уже позже, днем, мне принесли новую одежду. Она была куплена в лучшей лавке города,и мол глупое сердце радостно екнуло. Разве стал бы Штефан дорогие вещи покупать, если бы равнодушен ко мне был? Мог бы и в простой лавке заказать, а не в Шартене. Правда, разум тут же шикнул на разошедшееся воображение. Не в любви тут дело, а в статусе. Негоже леди Крон оборванкой выглядеть.

   День прошел, как в тумане. В голове столько мыслей и воспоминаний теснилось, что мне хотелось закрыть глаза, сжать ладонями ноющие виски и забыться, не думать, не существовать...

   Штефан вернулся лишь поздно ночью, когда я уже лежала в постели.

   Он тихо прошел в спальню, постоял рядом с кроватью, будто раздумывая о чем-то, а потом развернулся и ушел в гостиную, и там до самого утра горел магический светильник. В том Кравере, который я помнила по прошлому, редко пользовались имперской магией, но теперь все изменилось. Магия была повсюду, она преобразила город, придав ему сходство с большинством олденских городов.