5ec443d3c17b46d1a953c709b11fcadd

   – Дура ты, Илинка! – продолжал шептать Владко. - У меня дядьку так ни за что казнили. Дознавателям правда не нужна,им бы только найти, на кого вину повесить. Нет,ты как хочешь, а я сбегу. Пойду к морю, в портовых городах легко затеряться,и умельцы там есть, что документы сделают.

   Он продолжал убеждать то ли меня, то ли себя, а я слушала его и вcпоминала темную, сырую темницу, тонкий лучик света, падающий из крошечного окошка, звон цепей. И вонь. Невыносимый смрад немытых тел, нечистот и затхлой воды. Даже сейчас, спустя два года, я отчетливо помнила каждый день, проведенный в городской тюрьме, ощущала въедливый запах нечистот, слышала надсадный кашель заключенных и грохот кандалов.

   – Илинка! – выдернул меня из мрачных воспоминаний голос Велимира.

   Я подняла глаза и увидела, как лакей машет мне рукой, стоя у приoткрытой двери.

   – Тебя дан Кражич зовет! – крикнул парень.

   – Ну вот, что я тебе говорил? – прошептал Владко,и его круглое веснушчатое лицо побледнело. - Началось! Сейчас управляющий тебя допрашивать будет, потом и до меня очередь дойдет... Оборони нас всех Скарог! Точно, казнят! – голос лакея дрогнул и сорвался.

   – Илинка, давай быстрее! Дан управляющий ждать не будет! – не унимался Велимир, и я, провожаемая взглядами всех, кто был в столовой, медленно поплелась к двери.

   В душе прочно поселился страх: за себя, за арна, за его и свою жизни, за неясное настоящее и зыбкое будущее. Если приедут дознаватели и всплывет та старая история – мне конец. А если лорд Штефан умрет… Нет, он не может умерeть,только не он! Я ему самый лучший вирош вышью, защищу от смерти, своими руками от нее закрою! У меня получится, я знаю!

   – Ох, что теперь будет! – захлопнув за нами двери, зловеще произнес Велимир. Глаза его возбужденно блестели, длинные пальцы подрагивали, кадык при каждом слове ходуном ходил. - Дан управляющий в ярости, за дознавателями в город послал, а милорд так и ңе очнулся, лежит, как колода неподвижная. И тяжелый такой же. Пока несли, у меня чуть пупок не развязался!

   Я с сомнением покосилась на лакея. Парень был крупным, высоким, и кулаки имел пудовые. Ему бы не в лакеях ходить, а на кузне молотом махать.

   – Ох и здоровенный лорд Штефан. Еле доволокли, – не умолкал Велимир. - А вот наследника-то у него и нет. Как помрет – кому все достанется? Это ж, выходит, не будет больше в Стобарде господара! И арнов не будет, если только из соплеменников его кто не приедет.

   Лакей говорил, а мне хотелось остановиться и со всей силы ударить его по дергающемуся кадыку и заставить замолчать. Не может лорд Штефан умереть! Не такой он слабак, чтобы его какой-то поганый яд одолел! И вообще, я ведь ему вирош ещё не вышила… И…

   – Ну,иди, - остановился перед спальней графа Велимир. – Дан Кражич велел тебя привести и в столовую возвращаться. Так что, я пошел.

   Он постучал, открыл уныло заскрипевшую дверь и впихнул меня внутрь. Дверь с громким стуком захлопнулась, а я замерла у порога, уставившись на кровать и на ноги в кожаных сапогах. Грубая обувь поверх шелкового покрывала выглядела так неуместнo, что это заставляло поверить в худшее.

   – Пришла? – послышался голос дана Кражича,и я очнулась от своего непонятного ступора. – Иди сюда.

   Я придвинулась ближе и вытянула шею, пытаясь рассмотреть за широкой cпиной управляющего бледное лицо арна.

   – Ухаживать за больными умеешь? – тихо спросил дан.

   Я кивнула. У нас при монастыре лазарет был,так Паница воспитанниц к тяжелым больным приставляла. «Выйдете из обители, начнете своим домом жить, придется вам не только о себе, но и о семье, и о работниках заботиться. Вот тут-то знания и пригодятся», - любила повторять наставница.

   – Останешься с милордом, - сказал управляющий.

   Он поднялся, постоял минуту, хмуро глядя на арна, и снова повернулся ко мне.

   – Дверь никому не открывай, кто бы ни пришел. И следи тут. Тряпку вон на лбу меняй, чтобы влажная была, пот вытирай.

   Я посмотрела ему в глаза. Они словно незнакомцу принадлежали: болотная зелень уступила место непроницаемой черноте, стала жесткой и страшной. Да и сам дан Кражич будто потемнел весь, как дуб мореный.

   – Не подведи, Илинка, - внушительно произнес он и положил руку мне на плечо. Ее тяжесть придавила, не позволяя сдвинуться с места. - Арну нашему сейчас без помощи никак, слишком уж плох. Не отходи от него ни на минуту, поняла? - голос дана звучал напряженно. В нем слышалась озабоченность и толика сомнения, словно бы управляющий не был уверен в том, что можно арна на меня оставить. - И не подпускай никого к милорду, ясно?

   Я снова кивнула и указала на стол, где бумага лежала.

   – Что? - переспросил дан Кражич.

   Я вывернулась из его захвата и быстро написала имена тех двоих, что лорду Штефану смерти желали. На глаза наворачивались слезы, капали на белый лист, буквы расплывались.

   – Чего ревешь? - грубовато спросил дан. – Не умрет милорд, крепкий он. И не из таких передряг выкручивался. Значит, наместник Старкона тоже в деле? - задумчиво спросил он. – Что ж, это было ожидаемо.

   Я подняла глаза и знаками спросила, надолго ли дан уходит.