5323fafd9daa43cea51194aed4d0639c

Изо всех сил отпихнув Северуса – тот потерял равновесие и свалился в урну для мусора, – она рванулась от него прочь и лишь тогда осознала, что ее уже давно никто не держит.

Лили мчалась по улице – не слыша, как зовет ее Северус, не чувствуя секущего лицо дождя, не замечая, как поскользнулась на мокром тротуаре и чуть не упала… Обогнула едущую по дороге машину, перепрыгнула через скамейку и выбежала на детскую площадку – все дальше, дальше, хлюпая по грязи, по волглой траве, мимо заржавленных металлических качелей – пустое сиденье покачивалось, оглашая скрипом беззвездную декабрьскую ночь.

Постарайся она как следует – наверное, смогла бы забыть, кто она такая и что с ней происходит; смогла бы забыть, как у нее на глазах умер муж, и как умоляла это чудовище пощадить ее дитя… Понимала, что это бесполезно, и все равно не могла остановиться, всем сердцем зная, что готова на все, все что угодно в обмен на жизнь Гарри – все сделает, даже умереть согласится и не усомнится ни на мгновение – и тогда она… и тогда она действительно…

И сколь странное посмертие ее ожидало. Она проснулась в пригородном доме своих родителей, в своей маленькой и уютной комнате, и обнаружила, что ей снова шестнадцать, что она вернулась назад в то время, когда еще не успела выйти замуж за Джеймса Поттера, родить сына, бросить вызов Темному Лорду и погибнуть…

Вот только все это случилось, и она это знала. Это другие не имели ни малейшего представления.

Холодный ночной воздух обжигал горло, огнем пылал в легких; тяжело дыша, она жадно ловила его ртом. Идти оставалось всего ничего – от улицы, на которой стоял родительский дом, ее отделяла только череда уходящих вниз ступенек… может, спуститься по ним – и удрать куда глаза глядят? Нестись бы со всех ног, пока от усталости не забуду все, даже собственное имя…

Вот только забудет ли она Гарри – даже если сумеет забыть себя?

Ноги поехали на корочке льда, которая уже успела намерзнуть перед спуском с детской площадки. С некоторым раздражением Лили поняла, что сейчас упадет, и потянулась к перилам – те оказались мокрыми, и рука соскользнула. Еще чуть-чуть – и она пересчитала бы эти ступеньки головой…

Вторая смерть за день – и какая нелепая…

Кто-то сгреб ее за воротник дубленки и дернул вверх; качнувшись по инерции назад, она окончательно потеряла равновесие и оказалась в кольце чьих-то рук. От них пахло старым нафталином и тушеной капустой; эти запахи всегда ассоциировались у нее с Северусом – он ненавидел их потому, что не мог вывести с одежды, как ни старался – настолько его дом был ими пропитан…

Северус подтолкнул ее, заставляя выпрямиться, и развернул к себе лицом. Лили моргнула, недоумевая, когда он успел так вырасти, – еще в конце пятого курса они были примерно одного роста, – и только тогда обнаружила, что он уже давно разразился какой-то длинной тирадой:

- …куда ж тебя черти понесли, не видно ж ни хуя – как нехуй наебнуться в эту мудоблядскую голоебицу и расхерачить голову нахуй – хоть раз бы мозги включила…

Она молчала, позволяя ему выговориться. Акцент то прорезался – особенно когда он бранился, – то вновь пропадал. Лили надеялась, что он выдохнется и успокоится, но через несколько минут усомнилась, что это вообще возможно – похоже, на него снизошло вдохновение. Он что, полгода в себе это копил? Она попыталась вслушаться в слова, но, как всегда, когда у Северуса окончательно срывало крышу, его речь перестала быть связной. Из всей филиппики ей удалось понять только то, что некоторым – цензурно выражаясь – безрассудным гриффиндоркам иногда стоит хотя бы на пять секунд включить голову перед тем, как ринуться навстречу опасности, и, может быть, сделать взамен что-нибудь другое, а не только сдохнуть к чертовой матери.

- Например, чинно спуститься по лестнице? - перебила она.

Северус осекся на полуслове – как будто этот ответ перекрыл в нем какой-то клапан. На долю секунды его лицо исказилось в дикой, почти безумной гримасе; Лили невольно подумала – и мысли эхом отдавались в ее голове, словно под сводами темной пустой пещеры – да что же с ним случилось, отчего он такой?

Ей хотелось взять его за руку. Хотелось на него накричать. Хотелось уговорить его пойти с ней, оставить Волдеморта и спасти Гарри, а иначе она совсем свихнется, потому что он должен был лежать у нее на руках, ее мальчик, ее малыш – но его не было, не было! Явился этот ненормальный и убил ее мужа, а потом был зеленый свет, а потом она очнулась тут…

- Я вовсе не пытаюсь умереть, - сказала она непонятно откуда взявшимся голосом – таким твердым и рассудительным, но чувствовала себя при этом сумасшедшей, такой же безумной, каким показался ей Северус – уже дважды за этот вечер… Кого он потерял?

- Хорошо, - он тяжело дышал. - Не наебнись с этой пиздоблядской лестницы – и будем считать это неебически хорошим началом.

- Я постараюсь. Вот, смотри, - она обошла заледеневший участок и принялась спускаться по ступенькам. - Смотри и убедись, что мне не грозит кончина.