<4D6963726F736F667420576F7264202D20D4E8EDCFEEF0F2C0F0F2F3F02DD2EEEAE8EE2E646F63>

якорных стоянки. Обшаривать все это в темноте, не видя прикрыты ли корабли сетями и

бонами, рискуя выскочить на случайный камень на тридцатиузловом ходу? Да, вести по нам

прицельный огонь будет несоизмеримо труднее. Но и вероятность уверенного поражения

целей снижалась до уровня, ставящего под сомнение сам смысл операции.

Во-вторых, попадание в наши катера, входящие в залив на высоких скоростях, снарядов

с береговых батарей, можно было лишь как случайное. Причина – отсутствие на их

вооружении скорострельных орудий. Батареи эти располагались в двух грппах. Первая – на

южном мысу при входе в залив из открытого моря. В ее составе имелись по 8 280-

миллиметровых гаубиц и 240-миллиметровых пушек производства осакского арсенала, 6

пятидюймовок французского производства с длиной ствола в 30 калибров и 8 крупповских 90-

миллиметровок. Вторая непосредственно прикрывала вход в базу Сасебо. На ее вооружении

были весьма грозные для больших кораблей 6 шнейдеровских 240-миллиметровок, 4 осакских

гаубицы калибром в 280 мм, 6 крупповских 150-мм и и 12 90-миллиметровых пушек.

Конечно, главную опасность представляли для нас скорострельные орудия боевых

кораблей Соединенного флота – непосредственных целей нашей атаки. Элементарные расчеты

показывали, что потери наши от их огня могут составить от одной трети до половины

участвующих в деле катеров.

Но жестокий смысл военной целесообразности доказывал, что даже уничтожение всех

наших катеров ценой потопления одного-единственнного неприятельского броненосца, уже

оправдает вложенные в эту операцию силы и средства. Такова арифметика войны. Мы же

были полны энтузиазма, несмотря на безусловное понимание степени риска, на который мы

идем. «Прогнав» еще раз предстоящее дело и удостоверившись, что больных в экипажах

катеров нет, Егорьев отпустил нас готовиться.

Миновав пролив Крузенштерна, отряд крейсеров специального назначения пошел строго

на West, встретив рассвет на подходе к Квельпарту. Это уводило нас с оживленной

судоходной трассы Шанхай – Нагасаки, а находившийся севернее остров как бы прикрывал

собой от судов на линиях Нагасаки – Циндао и Нагасаки – Вэй Хай. Встреч, однако, избежать

не удалось. Наши сигнальщики видели несколько парусников и два парохода. Конечно, с них

нас могли опознать, но пока это укладывалось в рамки наших планов. На этот случай мы весь

световой день малым ходом шли в направлении Шанхая. И лишь в вечерних сумерках, когда

риск внезапного обнаружения сократился, адмирал сначала перестроил наши корабли в две

колонны, затем мы уменьшили интервалы и, подняв скорость до 14 узлов, резко изменили

курс, направляясь к южной оконечности архипелага Гото.

На всем протяжении нашего пути от пролива Крузенштерна, погода вполне

благоприятствовала нашему предприятию. Волнение менялось от трех до полутора баллов,

облачность была переменной. То вдруг выходило ненадолго солнце, то мглистые рваные

облака как бы опускались ниже, и принимался небольшой дождь, ограничивая видимость

тремя – четырьмя милями. Но все же большую часть перехода к островам Гото и вокруг них,

огибая с юго-запада, мы шли под сереньким неприветливым небом, милях в семи

сливающемся с туманным горизонтом. Причем нам пришлось сделать изрядную петлю к югу,

поскольку пришедшая от комфлота телеграмма, переданная через линейку малых

вспомогательных крейсеров-ретрансляторов, отсрочивала нашу атаку на сутки...

За два часа до начала рассвета 14-го февраля, без каких либо дополнительных сигналов с

флагмана на кораблях была объявлена боевая тревога. Было 04:30 по местному времени. По

расчетам штурманов мы находились в тридцати милях от островов Митикошима и Икушима,

к юго-западу от объекта нашего предприятия – залива Сасебо, - и, значит, через полтора часа

наши катера должны были быть спущены на воду, дабы устремиться к своей цели.

Вся подготовка и последние проверки были выполнены еще накануне. Так что команды

катеров имели возможность прекрасно выспаться. Завтракали, как у нас повелось, все вместе.

И офицеры и унтер-офицеры. Рядовых в командах «каэлок» не было. Согласно секретному

приказу вице-адмирала Дубасова все они были отобраны исключительно из охотников, или

как обычно говорят сегодня – добровольцев. Как малочисленность самих команд катеров, а в

экипаже было всего 9 человек, из которых трое – офицеры, так и общий характер

предстоящих операций сближали людей. Кроме того долгое время нашей жизни «под

личиной» пограничников так же способствовало некоторому отходу от сложившихся

флотских традиций. Командование, зная какого характера миссии нам предстоят, к этой

нашей бурсе относилось с пониманием.

Позавтракали в своем отдельном салоне, благо размеры и удобства наших крейсеров-