400 дней угнетения

- Там полная луна. Ты сможешь видеть просто отлично. Выключи ёбаные фары.

Майкл начал дрожать. Он почувствовал легкое облегчение, зная, что этот человек не убил Фаррада. Что бы ни делал с ним этот человек, Фаррад был еще жив. Прошло меньше часа с тех пор, как Майкл говорил с ним. Но Фаррад сказал, что человек сделал с ним «кое-что». Так выразился Фаррад. «Kое-что…» Как будто все, что было с ним сделано, было слишком ужасно, чтобы выразить словами.

Рыдания сорвались с дрожащих губ Майкла. Он начал хныкать и рыдать, когда его воображение вызвало видения кастрации и других, более ужасных форм генитальных пыток. Однажды он увидел в журнале модификаций тела фотографию человека, у которого пенис был разрезан пополам, ряд колец вставлен с каждой стороны. Яички Майкла крепко сжались, с его губ вырвалось хныканье.

- Останови машину.

Они были в районе парка, который не был виден с главной дороги. Плотные деревья и другая листва сформировали толстый навес, который блокировал звезды и луну. Уличные фонари не доходили так далеко, поэтому тьма была абсолютной. Никто не увидит и не услышит их. Майкл слышал звуки грохочущих волн из залива Сан-Франциско. Это был изолированный, одинокий звук. Безнадежный звук.

- Пожалуйста, не делай этого. Не делай этого!

Задняя дверца открылась, и Майкл заплакал, когда огромный темнокожий мужчина с очень большим ножом рванул водительскую дверцу и вытащил его из машины за волосы, несколько раз ударив по лицу, уронив его в грязь. Лицо Майкла было изранено, кровоточило, покрыто синяками и опухло.

- Пожалуйста. Пожалуйста. Пожалуйста. Нет. Нет. Нет. Неееееет!

Удары были не самым страшным. Выйдя из машины, мужчина начал срезать с Майкла одежду. Майкл пытался сопротивляться, но каждая попытка защитить себя была встречена ударами, которые заставляли мир вращаться. Майкл несколько раз терял сознание. В последний раз, когда он пришел в себя, то обнаружил себя голым, лицом вниз, с клейкой лентой вокруг запястий и лодыжек, а огромный черный мужчина вторгся в его задний проход рукояткой огромного охотничьего ножа. Майкл закричал, когда мужчина вонзил, обтянутую кожей, рукоятку ножа глубоко в его внутренности без всякой смазки, кроме собственной грубой силы. Было такое чувство, что его анус вырезали, как яблоко. Кровь хлестала из его прямой кишки и стекала по ягодицам, а мужчина продолжал насиловать его ножом. Клейкая лента вокруг рта Майкла заглушала его мучительные крики, хотя вряд ли кто-нибудь услышал бы его так глубоко в Golden Gate Park.

Мужчина вытащил из машины большую спортивную сумку и достал бейсбольную биту, затем он вернулся и вынул бутылку Серого гуся, которую Майкл привез с собой из бара отца. Он вытащил нож из ануса Майкла и заменил его бутылкой, все глубже и глубже вставляя ее, используя собственную кровь и кал Майкла в качестве смазки. Кишки Майкла сжались, когда он почувствовал, как прохладная стеклянная бутылка наполняет его покалеченную прямую кишку. Затем мужчина встал, поставил ногу на поясницу Майкла, чтобы удержать его на месте, и поднял биту. Майкл закричал и попытался уклониться, зная, что должно было случиться дальше. Человек сильно ударил, вбив бутылку в толстую кишку и разбив ее вдребезги.

То, что ощущалось, как сотня осколков стекла, глубоко проникло в геморроидальную ткань Майкла. Затем человек использовал рабочий конец биты, чтобы глубже вдолбить стекло, работая плечами и громко хрипя от усилия. Он засунул биту как можно глубже, сумев проникнуть почти на шесть дюймов[49] в анус Майкла, разрывая кровеносные сосуды, когда зазубренные осколки глубоко врезались в его прямую кишку. Прежде чем залезть обратно в машину, мужчина помочился по всему Майклу, стараясь направлять теплый поток в его лицо.

Майкл все еще был в сознании, крича от адской неописуемой боли, когда мужчина наклонился и прошептал ему на ухо. Лицо мужчины было полностью в тени. Глаза и рот окружены тьмой, которая текла в окружающую ночь. Майклу потребовалось время, чтобы понять, на что он смотрит. Лыжная маска. Его нападающий был одет в какую-то черную лыжную маску из лайкры.

- Я мог бы кастрировать тебя навсегда. Я должен был кастрировать тебя. Ты ничего не будешь доказывать в суде. Даже если ты расскажешь полиции, что я с тобой сделал. Даже если они поймают меня, один из моих хороших друзей приедет к тебе в гости и заберет у тебя все, что я захочу, чтобы он взял. Отрежет это и принесет мне. Понимаешь?

Майкл кивнул, все еще рыдая и хныкая.

- Если будешь оспаривать обвинения в суде. Если попытаешься выставить Наташу какой-то шлюхой, которая попросила себя изнасиловать. Я рассержусь. Я приду за тобой снова. Понимаешь?

Майкл снова кивнул.

- Теперь, когда доберешься до телефона, я хочу, чтобы ты позвонил в больницу, cпросил Наташу, и я хочу, чтобы ты извинился перед ней. Я хочу, чтобы ты умолял ее простить тебя. Если ты этого не сделаешь, я приду за тобой снова. Ты понимаешь, кусок дерьма?

- Да! Да, я понимаю! Больше не делай мне больно! Не убивай меня!