26b5465a54f0fb67580165b5a7e11988

происходит оно от того, что тот лишь вдыхает воздух, но не выдыхает его – так, как будто бы

легкие его безразмерны.

Сказал Имрадим:

– Что вам нужно?

Спросил Мъяонель, помня о сущности Силы, которой обладал один из его убийц:

– Ты – вассал Архайна?

Сказал Имрадим:

– Я – его брат.

– Превосходно, – кивнул Мъяонель. – Что ж, от тебя мне нужно немногое. Твою душу, твой разум, твой замок и твое волшебство.

Тогда вперед вышел Комет и сказал, обратившись к пришельцу:

– Ничего из этого ты не получишь. Зато мы можем дать тебе кое-что другое, а именно –

смерть.

– Глупец, – сказал ему Мъяонель. – Раб не вправе предлагать подобный дар своему

господину.

– Когда же, – спросил юноша, обратив против Владыки Бреда свой меч, – я успел стать

твоим рабом?

– Когда заговорил, без позволения вмешавшись в разговор Обладающих, – ответил ему

Владыка Бреда.

И тогда увидели Имрадим и Данира, что Комет закричал и, схватившись за голову, упал

перед Мъяонелем на колени. Обратили они против Мъяонеля и его спутников самые

разрушительные заклятья, которыми располагали, но Мирэн вдруг выдохнул воздух, скопившийся

в его легких за все это время, и Дыхание Порчи разрушило, развеяло, разъяло все заклинания

матери Комета и его дяди.

Более ни Мъяонель, ни Мирэн не сделали ничего, но увидели Имрадим и Данира, как

поднимается на ноги Комет, как берет в руки меч и оборачивается к ним. Лицо его было искажено

бешенством, а в глазах притаилось безумие. И обратил он силу своего клинка против матери и

дяди. И хотя щиты, выставленные ими, отразили большую часть той тысячи клинков, что

направил на них Комет, некоторые клинки все-таки достигли цели. Данира, тяжело раненая, упала

на руки Имрадиму, а Комет приготовился нанести новый удар. Тогда Имрадим бросил в него

заклятье, предназначенное не для убийства, но для ошеломления. Комет, которым двигало

безумие, и не подумал защититься. Заклятье подняло его в воздух и ударило о медные плиты

балкона, и еще раз, но по несчастливой случайности в третий раз Комет оказался слишком близко

к краю, и, не удержавшись, упал вниз.

Мельком глянув во внутренний двор замка, Мъяонель обратился к Имрадиму, и, усмехнувшись, сказал так:

– Я вижу, ты человек жестокий. Зачем ты убил его?

Закричал Имрадим, указуя на Владыку Бреда:

– Это ты – убийца!!!

Сказал Мъяонель:

– Достаточно слов на сегодня.

Он вытянул перед собой руку в черной перчатке и негромко сказал что-то. В тот же миг

воздух между ним и хозяином замка сгустился и потемнел, и из того сгущения вышли тени, подобные расходящимся ветвям или гибким серым нитям. Тени-ветви окружили Имрадима и

Даниру и вошли в них, а когда Мъяонель потянул руку к себе, так же и тени-ветви потянулись к

нему, сплетенные особым образом – так, будто бы хранили в двух клубках два невидимых

предмета. Впрочем, не для всех эти предметы были невидимыми – для глаз Яскайлега и

Кемерлина эти предметы были как два полупрозрачных, тускло светящихся сгустка.

Забрав у Имрадима и Даниры их души, Мъяонель сотворил волшебную дорогу и сказал

Мирэну:

– Мне не нужен этот замок. Уничтожь его.

Мъяонель и дроу ушли, а Мирэн некоторое время стоял на балконе, призывая и копя свою

Силу. Ветер, бушевавший вокруг него, превратился в ураган, и воздух ревел, разрывая барабанные

перепонки. В какой-то момент Мирэн растворился в ветре и Силе, став их частью, и обрушился на

медный замок. Распались стены из меди, будто рисунок на листе бумаги, на который плеснули

воду, рассыпались перекрытия и опоры, словно не из металла состояли они, а из песка и трухи.

Полагающий, что медь не ржавеет – ошибается, ибо ржавчина пожрала медный замок Имрадима.

Порча, которой был Мирэн, коснулась и Источника, разрушив его, проникла в подвалы, в

подземные хранилища, в тайники, в которых копилась и пульсировала Сила, отравила и выжгла

их. Насытив свою страсть к разрушению, а также насытив свою Силу, могущую только

паразитировать на чем-либо, но не существовать самостоятельно, Мирэн ушел из тех земель и

вернулся в лагерь, расположенный неподалеку от Безумной Рощи.

ПУСТЫНЯ

(история двадцать пятая)

…Когда Лорд Гюрза и Леди Каскавелла остановились на краю пустыни, из желтой кожи

которой тянулись к небесам острые бурые скалы, Каскавелла произнесла с усмешкой:

– Хотелось бы мне знать, что имел в виду наш многомудрый предводитель, размышляющий не посредством разума, но посредством шевелящихся насекомых, обитающих в

его голове – посылая нас установить контроль над этим местом?

Сказал Лорд Гюрза:

– Будь мы смертными, в таком месте достаточно было бы захватить немногие колодцы и

источники, и можно было бы говорить о том, что это место принадлежит нам. Но поскольку мы