25 трупов Страшной общаги

В ответ от стены отделился угольный, подернутый пеплом отросток и опустился на пол. За ним выползла половина торса с безликой яйцевидной головой. Внутри, под слоем угля, полыхал огонь. Тварь оторвала руки от пола и протянула к старухе. Та крикнула:

– Я Тамара!

Объятия твари сомкнулись, вспыхнуло пламя. Загорелось рваное пальто, русский платок, седые волосы. Старуха завопила. Боря бросился вниз и через минуту выскочил из дома.

Вопли за спиной немедленно стихли, будто кто-то выключил звук. Боря обернулся. Она. Конечно, она. Заброшка. Засосало. Все случилось вовремя, но Общага сильней, пока он внутри. Стоило шагнуть за порог, и его засосало прямо внутрь проклятого дома. Из него не доносилось ни звука, дым, что клубился на лестнице, не выходил из окон. Ничем не воняло. Снаружи он выглядел абсолютно пустым и тихим.

Боря схватился за телефон. Ни намека на Сеть. Время – ноль часов, ноль минут.

Он понимал, что уйти не получится. Интересно, как именно не получится? Он пересек двор и двинулся по переулку к каналу. Шел не больше минуты, затем кто-то щелкнул выключателем, свет на мгновение погас, а когда включился – Боря опять стоял в заброшке, у окна той же комнаты, язык чесался, мужчина на табуретке надевал на шею веревку.

– Н-не надо этого д-делать, – произнес Боря, но висельник снова спрыгнул и задрыгал ногами.

– Пятиминутки, – раздался за спиной знакомый хриплый голос. – Мы убегаем, сдыхаем, просто ждем. Потом по местам – и снова пятиминутка. Жрать, спать – не хочется, в сортир тоже. И то плюс. Вечная жизнь, ипт!

Тамара с наслаждением курила, прислонившись к дверному косяку.

– Хорошо, кусок сиги на полу нашла, – добавила она, помахав сигаретой. – Каждые пять минут сига тоже возвращается.

Они вышли в коридор, потому что Евсейка снова обгадился.

– В-временная п-петля? – спросил Боря. – А т-тварь?

Тамара затянулась и подозрительно сощурила выцветшие глаза:

– Спокойный ты…

– Что с т-тварью?

– Ползает тут по стенам, – Тамара пожала плечами. – Только она одна каждый раз в разные места попадает. Никогда не знаешь где. Иногда жжет нас. Иногда не жжет. Цепляется к кому-то одному – не убежишь.

– Привет.

За спиной у Бори давешняя пухлая девушка зябко ежилась в платье. Она неуверенно протянула руку и коснулась кончиками пальцев его плеча, не веря, что он настоящий.

– Надюха. Из-за меня она тут, – сказала Тамара. – Я тогда только-только застряла. Думала переночевать здесь и застряла. Не поняла ничего. Выбежала, хотела на помощь позвать. Схватила ее за руку. Будешь выходить – не хватай никого. Ничем не помогут, а тут и так мудачья внутри хватает.

Девушка молча глядела на него большими грустными глазами – печально и в то же время с надеждой. Из дальней комнаты коммуналки повалил дым и раздался душераздирающий вопль. Запахло шашлыком.

– Дурак наш поджарился, – вздохнула Тамара и сплюнула на пол. – Толик. Позавчера с улицы забежал. Сказал, за ним гонится ле… лев… тьфу, ипт.

– Л-левиафан, – подсказал Боря, задумчиво глядя в тот конец коридора. – Т-трогать, значит, т-того, кто здесь з-застрял, нельзя б-было?

– Нельзя. Засосет. А ты трогал? Это Толян тебя?

Для синявки Тамара соображала довольно быстро и трезво. Почему такая прошаренная баба осела на самое дно?

– Я ему объясняла, но у него в башке насрано. Тебя как зовут?

– Б-боря.

– Ну, осваивайся тут, Боря. Перекур опять кончается.

Евсейка в мокрых штанах висел и уже не качался, дурак еще орал в объятиях огненного монстра, когда свет погас, и они вернулись к началу петли.

Пора начинать шевелить мозгами. Два предмета. Такая магия им вполне по силам, и один из них точно прямо тут, в комнате повешенного, но в этот раз поискать его Боре так и не удалось. На руку легла мягкая ладонь.

– Пошли, – шепнула Надя и настойчиво потащила прочь.

В соседней комнате она обняла Борю за плечи и накрыла его губы своими.

– Ой, б-беда! – петухом крикнул Боря, на секунду прервав поцелуй.

– Нам быть здесь целую вечность, – твердо ответила Надя. – Другой у тебя все равно никогда не будет!

Решительно и очень быстро она расстегнула ремень и сунула ледяную руку ему в штаны.

– Ой, б-беда, – повторил Боря, но предпринимать что-либо было уже поздно.

Секундное замешательство на ее лице сменилось ужасом, потом она завизжала и отпрыгнула к стене.

– Кто там?! – заорала Надя, растопырив пальцы и вцепившись второй рукой в свое запястье.

– Л-левиафан, – скромно пожал плечами Боря.

На крики уже бежали соседи – ведь это были новые крики, которых здесь еще не слышали. Первым поспел Толик. В руках он сжимал дрын, похожий на кусок оконной рамы, и с ним бросился на Борю в отчаянной попытке пригвоздить того к стене. Рука в брюках и полные ужаса Надины вопли пробудили в Боре азарт. «Один черт, всплывет», – подумал он и скинул перед соседями личину полностью. Черный язык вылетел из пасти и нанес Толику мощный удар в лицо. Дурака отбросило назад, он выронил свое оружие и упал без чувств, забрызгав пол кровью из носа.

Боря втянул язык обратно и шумно выдохнул. Ух, весело! Ошалевшая от страха Надя все еще трясла рукой, словно ту на глазах разъедала кислота.